только о своей Америке и думала, когда мужа заграничного нашла. Как ещё умудрилась, в нашем захолустье.
– Не в Америку, а в Австралию мамка твоя укатила. А мужик хороший ей попался, хоть и по-русски не бельмеса. Он фермер, в Россию с делегацией по обмену опытом прилетал. Здесь на птицефабрике и встретил нашу Ленку-красавицу! Ты бы видела, как глаза у него блестели, когда свадьбу их играли, на мать твою, как на богиню смотрел.
– Меня больше интересует, как мне быть теперь?
– Ты о чём, Алин? На кой чёрт тебе сдалась развалюха твоя старая. Кстати, можешь у меня остановиться, сейчас ключи дам. Помнишь, где я живу? Ты расскажи хоть, как семейная жизнь?
Алина буркнула, что семейная жизнь у неё нормальная, как у всех. Взяла ключи и отправилась домой к тёте Тамаре отдыхать с дороги. Завтра она уедет отсюда. Нет у неё и здесь дома теперь. И мать её за тридевять земель, за океаном.
Вечер у Тамары был проведён в тёплой дружественной обстановке. По мнению Тамары. Она донимала бедную девушку вопросами о муже, о её городской квартире, о работе учителем и тому подобном. Алина нехотя отвечала, врала как могла. Наутро, нагруженная корзиной с печёными пирожками и банкой деревенской сметаны в довесок к итак нелёгкой сумке, она уехала обратно в город. К двум часам дня она уже стояла перед кабинетом директора своей школы, который, несмотря на первое сентября и только что отгремевшую линейку для второй смены, всё же нашёл время для разговора с Алиной. Девушка рассказала своему бывшему начальнику, которому всегда импонировала, заранее придуманную историю о том, что к ним переехали жить старенькие бабушка с дедом её мужа, и теперь им мало места вшестером в двухкомнатной квартире. И попросила узнать, не найдётся ли им комнатка в студенческом общежитии педагогического института хоть на время. Директор сказал, что он не решает такие вопросы, но обещал задействовать свои связи и что-нибудь придумать для хороших людей. Ночь Алина впервые провела на улице, укрывшись от посторонних глаз в парке на детской площадке в маленьком деревянном домике. Утром, немного "помятая" после такой ночёвки, снова пришла к директору за ответом. Оказалось, в общежитии нет свободных мест. Вот если бы для одного человека, то ещё ладно. А для двоих – нет. Сказал, придти через месяц, возможно, ситуация поменяется, а он будет иметь её в виду. Спросил, где она теперь работает. Алине ничего не оставалось, как выдумать очередную ложь о том, что у неё нашли серьёзное заболевание, и она несколько месяцев будет лечиться, прежде, чем сможет приступить к работе.
В общем, теперь Алине надо было продержаться месяц, и потом снова идти к директору школы в надежде, что ситуация изменится. Начались трудные времена для девушки. Пока было тепло ночевала на скамейке в парке. Алина панически боялась двух вещей: что её увидит кто-то из бывших учеников или их родителей и что она может попасться в лапы какого-нибудь сутенёра и стать проституткой. Да, это было по-настоящему страшно. Она видела уличных девушек "по вызову" несколько раз, и обходила стороной. Вернее даже оббегала. И боялась она не напрасно: Алина ведь была очень хорошенькой: среднего роста, стройная, с упругой пышной грудью, густыми каштановыми волосами до плеч и большими зелёными глазами, которыми "заколдовала" когда-то своего Володю, как он сам сказал. Чтоб избежать подобной участи, девушка на последние деньги купила в магазине парик и носила его вместо шапки, сдвинув на лоб так, чтобы пряди прикрывали глаза и щёки. Ещё она напялила на себя сразу трое брюк, два платья, три свитера и осенний плащ. Во всём этом одеянии она ходила медленно и сгорбившись, изображая старуху. И на всякий случай отправилась бомжевать в другой район города. Так она была в безопасности.
В октябре стали лить дожди, и Алина впервые спустилась в подвал. Тут её, слава богу, встретили нормально такие же, как она бездомные. Такие же оборванные, голодные, да ещё и пьяные люди без определённого возраста. Чтоб сделаться для них своей, и чтоб не прогнали, Алина садилась с ними за распитие спиртного и делала вид, что пьёт. Пить эти непонятно откуда взявшиеся напитки она, конечно же, не могла, поэтому незаметно выливала под стол на земляной пол. Этим людям Алине пришлось отдать часть своих вещей, в том числе шубу из искусственного меха, подаренную к свадьбе. Теперь на ней спала какая-то баба, видимо, главная в подвале. А днём она же в этой шубе ходила по помойкам. Слёз у Алины уже не было, и через месяц к директору школы она не пошла. Потому что вид был у неё – ещё тот: немытая, нечёсаная, грязная… Да и надежд она особо не питала уже.
Слоняясь по улицам уже более двух месяцев в поисках пропитания, Алина не знала, чем занять свой мозг. Даже стихи начала сочинять о своей несчастливой доле. Однажды она сидела в тёплом здании вокзала в зале ожидания (в очередное дежурство доброго милиционера, который не выгонял бездомных в холода) и не спускала глаз со столика закусочной, за которым трапезничала семья из трёх человек. Буквально из ниоткуда родился такой стих:
Растаяли как дым мечты о браке,
О крепкой и большой семье счастливой.
И вот, бреду одна в осеннем мраке,
Роняя слёзы горечи тоскливо.
Тебя стараясь окружить заботой,
Себя я потеряла незаметно.
Оставила друзей, дела, работу
Чтоб быть твоей всецело, беззаветно!
Но преданность моя щенячья вскоре
Тебе наскучила. Ты охладел и предал.
Пусть не было измен, но были ссоры.
На встречу мне ни шага ты не сделал.
Молчал, когда свекровь меня терзала
Упрёками беспочвенными нудно,
В упор не замечал, как я рыдала
В подушку от обиды беспробудно.
Была женой. Стать мамой собиралась.
И море планов строила когда-то…
Мы развелись. Лишь боль потерь осталась.
Скажи, мой бывший, в чём я виновата?!
Вопрос в прохладном воздухе повиснет,
И усмехнётся надо мной ноябрь-старец.
Страдая жить не вижу больше смысла,
Окончен бал, последний белый танец.
Глава третья
В середине ноября 1981-го начались метели. Алина выходила из подвала один раз в день чтоб найти еду и выпивку (что вменялось ей в обязанность). В переходе метро Алина стояла на морозе около двух часов с протянутой рукой. Денег давали мало, но чтоб не умереть с голоду – хватало. Алина сильно исхудала и постоянно кашляла. Вещи, которые были на ней, частично продырявились и
