Внизу он столкнулся с четырьмя рыцарями, которые атаковали двух его товарищей. Схватка была в самом разгаре, фра Леони выхватил оружие и кинулся в гущу сражения. Он отшвырнул в сторону рыцаря, намеревавшегося рассечь надвое челюсть фра Бенедетто, и уже почти преуспевшего. Хранитель не должен был вступать в бой… его главной задачей было спасение собственной жизни — залога дальнейшей судьбы ордена. Но фра Леони ничего не мог с собой поделать. Его братьям грозила смертельная опасность, как мог он покинуть их в такую минуту?
Он парировал удар противника, нарочито слабо, чтобы тот поверил в свое превосходство. Введенный в заблуждение рыцарь опрометчиво замахнулся, фра Леони мастерски ушел от удара и вонзил свой меч в живот врага. Второй рыцарь подобрался к монаху справа, и фра Леони рассек ему кисть. Но тут внизу показалось еще шестеро захватчиков, и он вынужден был отступить, предоставив товарищам разбираться с новоприбывшими. Один из рыцарей бросился за ним. Отступив выше, на уровень с тремя окнами, фра Леони увернулся от удара, замахнулся и нанес преследователю неуклюжий на вид удар, развернув меч плашмя. Рыцарь потерял равновесие. Не медля, фра Леони резко толкнул его в плечо. Его противник отшатнулся назад, лестница ушла у него из-под ног, и он кувырком полетел вниз, прямо под ноги двум своим соратникам.
Воспользовавшись замешательством врагов, фра Леони вскочил на каменный подоконник и перепрыгнул на крышу кухни. Отсюда ему хорошо были видны внутренний двор, кишащий рыцарями святого Клемента, и стена, почти полностью черная от греческого огня, который использовали сарацины. «Преданы, — с горечью подумал он, — преданы кем-то из святая святых, из внутреннего круга!»
Меньше чем в футе от его головы просвистела арбалетная стрела, и фра Леони поспешил укрыться, растянувшись на черепичной крыше. Стоило немного приподняться на локте, и он чуть было не стал жертвой следующей стрелы. Где находится лучник, он пока не понял, да это было, в общем-то, и ни к чему: все равно он не смог бы обезвредить противника.
Снова прижавшись к черепице, фра Леони с трудом пополз поперек крыши. Он намеревался проникнуть в кухню, а оттуда выбраться наружу через тоннель, идущий под каменными плитами пола. Но, бросив взгляд на кровавый хаос во внутреннем дворе, он понял, что ему не удастся даже спуститься чуть ниже, а уж тем более — добраться до кухни. Значит, оставалась только библиотека, фра Леони поменял направление, двигаясь теперь обратно к коньку крыши. Он знал, что понадобится три-четыре секунды, чтобы одним броском преодолеть конек, оказаться на другой стороне крыши и попасть на территорию восточного крыла. В течение этого недолгого времени он будет прекрасной мишенью для стрел…
Делать нечего. Другого способа пробраться в библиотеку фра Леони не видел. Он решил, что попробует выиграть время, сбив противника с толку. Находясь уже совсем вплотную к коньку, он остановился, собираясь с силами и восстанавливая дыхание. Затем принялся шарить по крыше одной рукой в поисках плохо закрепленной плитки и вскоре нашел. Выдернув ее из паза, фра Леони отшвырнул черепицу как можно дальше. Он услышал, как она разбилась о камни, которыми был вымощен двор. Послышались встревоженные, удивленные возгласы рыцарей. Не теряя времени, фра Леони перекатился через конек на восточный скат крыши. Невидимый лучник больше его не беспокоил, и фра Леони, не останавливаясь ни на мгновение, даже чтобы перевести дух, начал как можно быстрее и тише спускаться к библиотеке. По пути ему попалось птичье гнездо; зная, что в ближайшее время подкрепить силы трапезой вряд ли удастся, он выпил все три яйца. Скорее всего, подумал он, птица-мать, почуяв человеческий запах, все равно не станет больше высиживать птенцов, а попросту выкинет яйца из гнезда. В точности как церковь извергла их орден из своего лона…
Быстрым шагом он прошел через комнату, заполненную полками с бесценными фолиантами. Даже теперь, в минуты отчаянной опасности, он с горечью думал о том, что рыцари могут поджечь монастырь, и тогда эта сокровищница знаний бесследно исчезнет.
Он осторожно крался по комнатам, неизменно придерживаясь восточного направления. Ему нужна была внешняя восточная стена. Время от времени до него доносился нарастающий шум сражения, словно волны морского прибоя, разбивающиеся о галечный берег. Звон стали, ударяющей о сталь, звериный рык бросавшихся в схватку воинов, проклятья, тяжкие стоны раненых и умирающих, — эти звуки сеяли ужас в его душе.
Когда он наконец добрался до цели, уже совсем стемнело. Восточная стена была полностью выложена сложной греческой мозаикой. Плохо слушающимися пальцами фра Леони нащупал в полной темноте механизм, открывающий вход на потайную лестницу, — пятая снизу, третья слева плитка, нужно нажать и… В этот момент он услышал негромкий звук и настороженно замер. Сначала ничего не было слышно, затем звук повторился. Сталь царапнула о камень. Кто-то находился в зале вместе с фра Леони, но нападать не собирался. Он наблюдал за священником и ждал.
Фра Леони подавил желание открыть дверь и бежать. Нельзя было позволить врагу узнать о потайном ходе, ведущем к спасению. Если рыцарям станет о нем известно, они вернутся и последуют за фра Леони со всем своим арсеналом. Он же в нынешнем положении не может рассчитывать на помощь извне: Трапезунд атакован войсками турецкого султана…
Незаметно убрав руку с заветной плитки, он отступил от стены. А затем сделал последнее, чего мог ожидать его противник, — двинулся прямо на него, ориентируясь по едва слышным звукам. Он угадал; в темноте тускло блеснула сталь, и по лицу монаха пробежала тень удовлетворенной улыбки. Однако тут же выяснилось, что в руках рыцарь держит аркебузу, и направлена она прямо на фра Леони. Рыцарь нажал на курок, — немного раньше, чем предполагал священник, и фра Леони, сорвавшись с места, прыгнул вперед. Оглушительный выстрел резанул по ушам, словно целый пчелиный рой разом вонзил жала в его виски. На мгновение фра Леони показалось, что голова заполнилась горячим свинцом.
Он врезался в рыцаря, выбив из его рук ружье, и нанес врагу удар кулаком, одновременно выхватывая меч. Рыцарь поступил так же, и они скрестили клинки.
Теперь оба были в равном положении, и фра Леони почувствовал себя увереннее, но ненадолго. Его противник несколькими яростными выпадами заставил священника отступить, фра Леони использовал своеобразную тактику, — не нападал, а лишь отражал удары соперника. Таким образом он мог узнать, на что способен рыцарь, не выдавая собственных возможностей. Тот был массивнее и сильнее и, кроме того, достаточно искусен в бою и полностью уверен в себе, фра Леони, продолжая отступать под градом ударов, позволил этой уверенности расцвести. Следующий мощный выпад заставил монаха упасть на колени. Рыцарь, усмехаясь с видом победителя, поднял над головой меч, собираясь нанести последний, смертельный, удар. В этот момент фра Леони вытащил кинжал и вонзил в лодыжку противника, перерезав ахиллово сухожилие. Рыцарь упал как подкошенный, нелепо взмахнув мечом, фра Леони выбил клинок из его рук. Теперь он наконец мог чувствовать себя в безопасности. Монах нагнулся над поверженным врагом и, размахнувшись, всадил кинжал по самую рукоять между пластинами доспеха.
