– Да, – говорит Джер, гладя меня по голове, – этим может похвастаться и мой отец, и его сестра, и их отец – мой дед.
Я смеюсь:
– Что-то вроде фамильной реликвии? – Но потом, спохватившись, приподнимаюсь на локте: – А эта штука не опасная?
Джереми расхохотался, после чмокнув меня в лоб.
– Нет, об этом можешь даже не переживать. – Выражение его лица становится игривым. – Хотя, знаешь, мне приятно, что ты печешься о моем здоровье.
Он заражает своей красивой улыбкой, и через мгновение я сама не могу удержаться от такой же.
– Не обольщайся, это была минутная слабость.
– Да? – выгнув бровь, спрашивает парень, намереваясь что-то предпринять, потому как его ладони шаловливо скользят вверх по моим ногам.
– Да, – подтверждаю я, заливаясь громким смехом, когда Джереми ныряет под одеяло, щекоча меня так, что чуть было не теряю сознания.
Я прошу его прекратить, вырываюсь, но он не преклонен, и теперь решает искусать мое тело своими острыми, как у вампира, клыками. Я всегда подкалывала его за то, что его клыки, которые мне так нравятся, острее, чем у большинства людей.
– Ты вампир, Джереми? – охаю притворно, только мне удается его от себя оттолкнуть.
Прижимаю одеяло к груди, представляя, какая я паршивая актриса, и вжимаюсь в деревянную спинку большой кровати.
Сначала Джер все хохочет, а потом он решает мне подыграть, и еще более ужасно, чем я, справляется с ролью.
– Да, детка… Как ты догадалась? – парень обнажает свои зубы, откидывает от себя постельное белье и медленно надвигается ко мне, встав на четвереньки.
Оскаливается он, правда, так, словно не кровосос, а какая-то собака. Боже, вот это серьезно смешно! Я падаю на подушки, хихикая, будто ненормальная, глядя на приближающегося Джереми. Живот уже сводит от смеха! Он выглядит так нелепо, этот мужчина. Через пару секунд он набрасывается на меня с твердым обещанием выпить всю мою кровь.
– Не захлебнись! – бросаю ему я, чудом из-под него выкарабкавшись.
Выбегаю на середину комнаты, счастливая, что смогла победить такого высокого и накаченного Уолша. Но мистер Вампир не собирается сдаваться: он тянется, хватает меня за руку, снова повалив на постель.
– Эй, Эдвард! – предупреждающе выставляю палец вперед, а тот упирается ему во вздымающуюся грудь.
Джер отвечает быстро:
– Да, Белла?
Его просторная квартира около главного пляжа города тут же разражается новым приступом громкого гогота. Соседи, к сожалению, вряд ли оценят наше безудержное веселье.
***
Агнес не обмолвилась и словом о предстоящей поездке Джереми. Может, она не в курсе. Но сомневаюсь, что Аарон не рассказал ей об этом. День, проведенный вместе, определенно сблизил нас. Несколько месяцев я не приезжала в Палм-Бей. Трудно сказать, рада ли я этому, но, по крайней мере, когда я здесь, мама не звонит мне постоянно, чтобы напомнить, что у меня есть дом. Она так и не поняла, что это не мой дом, я никогда не чувствовала там себя хорошо.
– Вкусно? – спрашивает сестра, внезапно вошедшая в одну из многочисленных комнат дорогого номера.
Я поедаю шоколадные конфеты с карамельной начинкой, которые подарила ей какая-то близкая знакомая из Майами.
– Очень, – слегка улыбаюсь.
Сейчас мы похожи с ней намного меньше, чем раньше. После того как я перекрасила волосы в красный цвет, чувствую себя некой индивидуальностью, чего не было очень давно. Родители против любых экспериментов над внешностью, но сейчас мне уже двадцать один, и мне плевать, что они недовольны мной.
– На здоровье, – комментирует Агнес, а я киваю ей.
Бесит, когда будущий муж сестры называть ее Ники. Вероника – это второе имя Агнес, и мы никогда его не использовали при обращении к ней. Зато Аарону оно нравится больше, чем первое.
Агнес долго и пытливо разглядывает меня. Я сдаюсь и взмахиваю рукой.
– Ну, что? Что? Там же скучно!
Сестра залезает на огромную кровать и располагается рядом со мной.
– А наедине со своими мыслями тебе весело?
Я убираю пряди волос с лица.
– Было. Пока ты не пришла.
Я отбиваюсь от ее рук, норовящих, то и дело, меня ущипнуть. Смеюсь, а во рту полно конфет. Хихикаю, словно дура, пытаясь скорее все проглотить.
– Прекрати! – пищу я. – Пожалуйста, прекрати!
Я падаю на пол, больше не сумев испытывать свой организм беспощадной щекоткой.
– Вот сучка! – говорю, подняв глаза кверху – там Агнес в своем красивом бежевом платье, которое мы выбирали вместе.
Она широко улыбается, а уже через несколько мгновений ее, будто, подменили. Девушка присаживается на постели ровно, и ее взгляд из озорного превращается в задумчивый.
– Аарон звонил, – произносит тихо, но я отлично слышу, невзирая на крики и музыку за дверью.
Надеюсь, она не скажет ничего про Джереми.
– Хорошо. – Я встаю с пола, застеленного белым пушистым ковром.
– Аарон говорит, что Джереми плох, он пьет, не просыхая.
Рассматриваю спальню, представляя, что не слышала ничего из того, что сказала сейчас Агнес.
– Ему, наверное, стоит обратиться к специалисту. Потом может быть поздно…
– Сэм! – резко перебивает меня сестра.
Поворачиваюсь к ней и развожу руки в стороны. На самом деле я рассержена на нее и Рона больше, чем они оба думают.
– Что, Агнес? Что ты хочешь от меня услышать?
– Зачем ты занималась с ним сексом накануне? Ты понимаешь, что даришь ему ложную надежду? Мы с тобой уже не девочки, – продолжает сестра. – Мы с тобой знаем о любви и предательстве. Представь, что чувствует Джереми, когда каждый раз ты прижимаешь его к сердцу, а потом отталкиваешь?
Отвечаю ей равнодушным тоном:
– Мужчины постоянно с нами так поступают.
– Не все, – отрицает она.
Я улыбаюсь ей своей самой неприятной улыбкой.
– Ой, Агнес, забыла, что ли, сколько боли причинил тебе Аарон?
– А при чем тут Джереми? – переходит на крик невеста.
– Да при том! – кричу я в ответ. – При том, что я с ним сначала просто так переспала, потому что Аарон этого безумно не хотел! Он с ума сходил от мысли, что его замечательного друга со стеклянным сердцем , охмурит такая девушка, как я – помешанная на рок-музыке и готических фильмах. Твой Аарон дружил со мной, еще до смерти Майкла, но ясно давал понять, чтобы я его драгоценных парней не трогала. – Цокаю языком. – Но я-то, конечно, слушать его не стала. Хочешь узнать, спала ли я с Майклом?
Агнес поднимается на ноги и идет к двери, намереваясь уйти из-за моей наглости и бесчувственности, наверное.
