(конфузий держи их!) они ни были и шли; душёвые душманы были и гуигнгномовые содромы были и миловидные нервожки были и палеву фаянсы6. Мужжи оттаяли, клерки зашебушептлись, блондин поискал брюнетки: другого человать ты можешь, милочная Керри пигги7?: и дункледамы7* противовстретились с друзлыми чертелями: детвора под аркой8, ты придублик? И они оскорбросились друг на друга: и сами они пали. И все еще в ночноящее время и ночным-ночно все дерзкие флорки полей робким фавным любовникам только и говорят: посорви скорей меня чем я увяду к тебе! Выерви меня пока я рдеюсь! Ну возмайно они и губуд, вот брак брак, чрезвидно краснеть, обручестное слово! Ибо поговорка эта стара как холм. Кымой кинта одно китновение в холможке (разве не клявдой я вам тут увираю?), чтоб иметь плавники и ласты что мерцуют всем телом. Тим Тиммикан тимпнул ея, тамкочный Там. Нищеанство! Нищанство! Блохошка!
Хоп!
Во имя Ивама этот карл на хопье в выелочных ремешутках однопутчик что за тупидор быть он? Безуродлива его кабаная хрякоткая борова, свинюпасеньная, изморщен его громозкоступ. У него завитой ступняк, эти короткие голени, и, вот сматери что надгрудное, его мышцемлекающее самое что есть мышиныщное. Это утоляющий перекус из имярековой сковомозки. Мне кажись челмачом. Он находится почтимесячно напочтике при здесь, и есть тот Кончебль Суксын9, будь то можжеянварник или пивраль или марак или сопри эль или буерные забухи питьеоза10 и мерзниоза11. Что за пидозрительно сранный сор чувалика. Это очевидный трусдельник. Данейте же ступоперим его кострёх укреплений и эти краали разресосанных высококостных мозгов. (Пещухер!) Он наможет задложить в первую ягодичредь морегвоздный путь к Геркозлесовым столбам. Куда квас дела, сводня, дорогой мой угас бодун12? Звени нас, кучегрюбый малый. Ты лодырь донск13? Н. Ты толкатьевый скавежец13*? Нн. Испашкайте англиз? Ннн. Ты фонийный саксо? Нннн. Ясно все и так. Да это ж какой-то Ют. Давайте махнем шляпы и рокируемся парочкой крепких глаголов бук с дубом в полном безпизрядке сыв гле́банных бухреками.
Ют. — Йютам!
Матт. — Бульбочрад14!
Ют. — Ты Юлхой?
Матт. — Тугой раз.
Ют. — Но ты же не юлхонемой?
Матт. — Ноо. Только зияка.
Ют. — Хуа? Чток сбормочилось с тобой?
Матт. — Я тут стал зумлекой.
Ют. — Какая прпрпрпреужаслышная вещь, я не бонимать! Как так, Матт?
Матт. — В боепое15, сурд.
Ют. — Чей поебой? Где?
Матт. — В Трактирах Дунгтарфа16 где Радо всем ебыть.
Ют. — Ты эта сторона твой голость почти несъешная мне. Стань болей видиумендуемым, я б на твоем месте.
Матт. — Кол? Кол еб? Колебительность? Урп, Боохоору17! Боору Узурп! Я тряпчусь от рости моим моум когда я припопопри!
Ют. — Глазну синюшечку18. Бизонс есть бизонс. Дай мне заред всю твою кобалдетельность осенить твою козладонь чаю вами. Здесть лесебрянные клёнги, монета золодубовая. Гиении зашуркают теб в самый раз.
Матт. — Луишу, луишу19! Ольхуда мне ясенить, невыразумный сирый плущ Седрика Шелколюры20! Что тычешь малостью проса им21 вам за один брызглинский отмель. Старый молодняковый рычун! Его пашотили21* на том же дентяичном месте. Здесь гдели ливреи, Мономарк. Там гдела миссер22 Лоннки, писаюшая из моды Мальчикенщика.
Ют. — Просто потому что как предверждает Тацитурн, продолживой истории коротатель, он опустывалил козлосною течку мутейсора на чтоб унавозить здесь.
Матт. — Ровно как пудингов камень нав бручейле у риверпула.
Ют. — Говнодь Всемудощий! Что ж это такой за галде́жец?
Матт. — Спящно с быком на торфтыгине. Росарь евреймлян цезарь сокримлищ! Я мог б с ним и похрапеть о пенном горне, с его вулси22* стороною вшерстрь, за перешеек на котором я сижу. Брайан де о'Линн23.
Ют. — Кипясло и сыромед на меня когда я могу гэли-эли отлять слоговор от стурка до финника на таком пэтвизге24 как ваши роттердумерки. Наслыхан о и мертвостойно! Добрый едычер! Увидимся в сороклятости.
Матт. — Полностью мечтасен. Постучи одну сек. Сходи на промигалку в окружлении этого палюбостра и ты смозгишь25 увидеть как старр равнинец моих Старков, бесгунновых и наших, где одинны завыть кроншепом чтоб чибиснуться над солончаками, где градет городач по закону истмона26, где по праву лордской ночи, ледучий лед шел из его Поначалия до жильего-то Здеськонечного Моместа. Межлияние двух струюдов, щведкого и суомного27. Смертеринское горе. Сюда, грохомча востустьечно, они во встании: прочь, остыв на отливе, они уступаются. Несчетность живосторий нижепала на эту морь, порхучих как струинки, букворядочная мусоротура из наверху, отмглистая чаровьюга всех их мировертий28. Теперь ж все мы примогилены к кургану, землёд к земледю, демирь от демиря.
Ют. — 'Смраж!
Матт. — Фиатфуйт29! Поздесь лежони. Ввеликие при музких и каждонощное жицце тадже но'странца. Вавилон высокотэльный с дом дом дмышкой! Альпа на уховертке, утопьяна в алкоогне, как равный со сравным на этом звочном глазбище что усть любез лув.
Ют. — 'Змердьё!
Матт. — Мильдунляйзе30! Волною феельской омраночен. Пезнь Унытика. И холм праросмертельниц проглочванил их всех. Эта намля лет является кромечим кирпыльчом и бывая челоземом то же семое повозврачивается. Тот кто рунит может прочиречь это на карачках. О'к'стл, Н'вк'стл, Тр'к'стр, осыпаясь! Продай мне истину на проезд до Скромлина. Ярмарка Незнатноледия. Но говори это скурупунежно, лепщик! Делай как ходчеш!
Ют. — Чмушш?
Матт. — Гигант Форфикулес31 с Амни феей.
Ют. — Как?
Матт. — Здесь викинкоролевский32 грааб.
Ют. — Чтошай!
Матт. — Ты окамневековен, не ют ли?
Ют. — Я громобъят33, тинг согрязий.
Развитие Алфавита и Чисел
(Стопнитесь) если вы разабевегедеены, этой клипониси, что за кури́осы1 знаков, в этом аллавфеде! Можешь ты предчитать (раз уж Мы и Выф тут разобрачились) его мир? То же суммое получится и из другой любайки. Мени2. Расосмесительство на расосмесительстве. Щекот. Они жили ид ржали ад любили уд съюбили. Форсин3. Твое вещéвство отдано Мудянам и Пёрпсам. Мнеонболталец, у вас и снова, нашего старого Дикаренбурга в дни когда Бошка-в-Облаках пешил землю. В невежестве что несет с собой восприятие что вяжет знание что находит имяформу что оттачивает умы что передают контакты что сластят ощущение что мчит желание что прилипает к привязанности что травит смерть что сучит роды что влекут следовательность экзистенциальности. Но порывом из своего пупка достигая заалтарников Задолбарама4. Наземная живопейжня эта; странная-странная и продолжает оставаться сотрясной. Топр, кельтник, лемух плуха почемусел которых был брать бороздец земной коры в любой нас, впахад, пузад, как ярбыки на троповороте. Вот молви на фигурки воркуйственные воокружаясь и себясь в седло. Взбирательные и боевучие воинствительные фигурки смотри здесь. Это лиффинькое ядручело за один гореш
