от заурядных благ цивилизации.
Доктор Шанц в этом смысле недалеко ушёл от некоторых наиболее фанатичных коллег и уже давно облюбовал себе комнату на верхнем этаже центрального здания института. Чтобы добраться до неё, нужно было пройти обычным маршрутом мимо дверей в апартаменты профессора. Так доктор сделал и на этот раз. Он не собирался нарушать покой своего шефа, но, проходя мимо, невзначай услышал за дверью профессора чьи-то приглушённые неразборчивые голоса. Доктор остановился и прислушался. Голоса стихли внезапно, будто собеседники заподозрили о его присутствии. Дверь скрипнула и приоткрылась, точно от сквозняка. Внезапно позади доктора донеслось какое-то шуршание, словно кто-то невидимый прошмыгнул за его спиной.
Доктор испуганно оглянулся, но коридор был совершенно пуст. Он взглянул на дверь, приоткрывшуюся, словно приглашая его войти. Подстёгнутый любопытством, доктор Шанц толкнул дверь и осторожно вошёл внутрь. Он увидел профессора в глубине помещения, поспешно убирающего что-то, похожее на шприц с иглой, в несгораемый шкаф.
Видимо, профессор услышал его шаги, потому что быстро захлопнул дверцу шкафа и обернулся к нему:
— Ах, это вы, доктор! А я ещё подумал, кто тут шляется?
— Я не помешал? — Шанц прошёлся взглядом по комнате в поисках неизвестного собеседника, но рядом не было никого.
— Конечно, нет, доктор, заходите. Не хотите ли коньячку на сон грядущий?
— Нет, спасибо. У вас была открыта дверь, вот я и решил напомнить вам…
— О чём? — профессор бросил на Шанца острый взгляд. — Неужели о безопасности.
Доктор сухо кивнул.
— Поверьте мне, Альберт, — сказал профессор, с тяжёлым вздохом усаживаясь в широкое кожаное кресло. — Я не забываю об этом ни на минуту… Как самочувствие Доминанта?
— Все показатели в норме. Вообще с ним всё как всегда. Это кома, сон без сновидений. Очень глубокий сон.
— Согласен, вряд ли Доминант видит сны. Ведь он и не должен их видеть… Кстати, он на месте? — спросил вдруг Волков.
Шанц с удивлением ответил:
— Конечно! Почему вы спросили?
— Стерегите его, доктор. Вы отвечаете за это!
— Само собой, он под наблюдением. Правда, за охрану непосредственно отвечает Багров.
Профессор помолчал с минуту, затем поучительно произнёс:
— И запомните ещё одно: всего один посторонний на территории нашего объекта — это ни много ни мало как объявление войны!
Доктор кивнул в ответ и внутренне поёжился, вспомнив о специально натренированных сторожевых псах, обходивших всю достаточно обширную территорию вокруг научного института день и ночь, благодаря чему даже сотрудники избегали пересекать её на своих двоих — только на машине и желательно в присутствии охраны. Такова была воля профессора: ни один посторонний, кто бы он ни был, не мог проникнуть за внешнюю ограду объекта незаметно и безнаказанно.
— Между прочим, доктор, — обронил Волков, — мы ждём гостей.
Это известие было для Шанца неожиданным.
— Неужели? — спросил он.
— Я узнал об этом только сегодня от нашего общего покровителя. Мы ему слишком многим обязаны, доктор, особенно я. Так что будьте готовы дать отпор врагу.
— И кто наш враг — правительство? — не без грустной иронии спросил Шанц. — Любопытные из академии наук, помнится, уже были. Кто теперь приедет к нам с проверкой: ФСБ, МВД, секретный агент под видом коммивояжера с роботом-пылесосом?
— Не будьте так циничны, ведь даже в нынешнем правительстве у нас есть друзья. Наши замечательные спонсоры, как вы знаете, вращаются в тех же кругах.
Доктор промолчал, подумав о том, что либо эти «замечательные спонсоры» ходят по очень хрупкому льду, либо обладают властью подчас несоизмеримо большей, чем некоторые представители «высших эшелонов».
— Так кто же к нам заявится на этот раз? — повторил свой вопрос Шанц.
— Видимо, кто-то из службы госбезопасности, но кто именно и когда это произойдёт, я вам не скажу.
Профессор умолк, задумчиво опустив глаза, и доктор понял, что на этом их разговор окончен.
Прежде чем выйти, он невольно снова бросил взгляд по сторонам, пытаясь уловить хоть один намёк на то, что тут недавно кто-то был. Ведь не мог же Волков спрятать своего собеседника вместе со шприцем в несгораемом шкафу! Он хотел было спросить об этом профессора, но в последний момент передумал: ему не хотелось быть уличённым старым честолюбцем в излишнем любопытстве. Поэтому он повернулся и тихо вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
4
Солнце отбрасывало на медленно остывающую землю свои последние лучи, когда Пришвин и Самойлов подошли к высокой железной ограде, протянувшейся, наверное, на несколько десятков километров вокруг научного объекта. Корпуса самого объекта терялись где-то далеко вдали, напоминая угловатый тёмный островок посреди океана безжизненной суши.
Гриша Самойлов выудил из своего рюкзака старый, но, видимо, очень надёжный армейский бинокль и передал Пришвину:
— Смотри, сколько влезет, всё равно ничего не увидишь.
— Очень мило с твоей стороны! — съязвил Костя. — А мы не могли подобраться где-нибудь поближе, чтобы лучше рассмотреть окрестности?
— Вряд ли, — ответил его друг. — Я здесь тоже зря времени не терял и обошел тут всё кругом. Этот объект — неприступная крепость.
— А что, если перебраться через ограду? — предложил Пришвин.
— Не советую. Этот забор под напряжением, — в доказательство своих слов Самойлов указал на неприметную табличку на ограде с изображением черепа и перекрещенных костей — вольный портрет несчастного, нашедшего свою судьбу, поджарившись на оголённых проводах.
Пришвин внимательно осмотрел в бинокль местность, простирающуюся за оградой. До объекта оставалось всего километров десять, не так много, но это расстояние можно было пройти пешком, лишь перебравшись через неприступный с виду забор. Его внимание привлекли несколько медленно передвигающихся силуэтов, напоминающих каких-то диковинных животных, почти сливавшихся с наползающими сумерками, однако определить, что именно это было, он не смог даже в бинокль.
Воспалённое воображение тут же нарисовало Косте жутких мутантов, сбежавших из секретной лаборатории и бесцельно бродивших вокруг научного объекта подобно призракам, однако здравый смысл подсказывал ему, что он, скорее всего, перегрелся на солнце. Как сказал бы Гриша, это просто миражи.
— Что ты ещё знаешь об этом объекте? — спросил он у Самойлова.
Тот предложил перевести фокус бинокля в сторону к западу от ограды. Последовав совету приятеля, Костя увидел гряду однообразных холмов.
— Здесь довольно странный ландшафт, — заметил Пришвин, — и всё вокруг в каких-то красных тонах.
— Земля здесь насыщена солью и железом, — ответил Гриша. — А на том месте, где мы стоим, когда-то было море… Теперь взгляни на те холмы. Видишь на западе перевал? Он кажется почти таким же непреодолимым, как и эти соляные горы, но это обманчивая видимость. За ним проходит дорога, ведущая прямиком к контрольно-пропускному пункту, а это — заветные врата, открывающие путь к святая
