и ее электронными приборами, хотя вовсе не обязательно обслуживали это оборудование. После прибытия советских специалистов началось строительство новых стартовых площадок зенитных ракетных комплексов (ЗРК), как часть реорганизации войск противовоздушной обороны, и к 1970 году эта работа уже далеко продвинулась, но была завершена только в 1971 и 1972 годах.
Тем не менее, когда в середине 1971 года я проводил оценку наших возможностей, уровень нашей системы противовоздушной обороны уже был близок к требуемому. Русские обеспечивали функционирование примерно 30 процентов наших самолетов МиГ-21, 20 процентов ЗРК и большую часть электронных устройств. Тем временем мы использовали их помощь (и передышку от налетов, которую гарантировало их присутствие), чтобы восстановить наш корпус ПВО и провести обучение личного состава. И теперь у нас была более совершенная военная техника.
Во время начального этапа «войны на истощение» наши ЗРК – известные на западе как ЗРК-2 – имели жестко ограниченное действие: на небольшой высоте нарушители воздушного пространства были неуязвимы. ЗРК-3, поставленные Советами в 1970 году позволили расширить наши возможности.
Но я пришел к выводу, что, хотя наша система ПВО становилась более адекватной, она имела в основном оборонительный характер. Это кажется очевидным. Я хочу сказать, что наши ЗРК не были мобильными – они не были установлены на грузовиках или гусеничных машинах. Их громоздкие радарные установки и электронное оборудование становились легкой добычей для авиаударов противника, если он мог засечь их во время перевозки по местности. Они были в безопасности только в подземных укрытиях. Они вполне соответствовали целям позиционной обороны (хотя у нас еще не было достаточного количества зенитных батарей для защиты всех целей), но во время наступательной операции они не могли обеспечить прикрытие от налетов, особенно на открытой местности на Синайском полуострове.
Сухопутные войска: У нас под ружьем стояло 800 000 солдат. И все же вопреки упорной пропаганде, которую Израиль вел в международных средствах массовой информации, у нас не было реального преимущества в войсках первого эшелона. Полевые части составляли менее 50 процентов нашей огромной армии.
Превосходство противника в воздухе было главной причиной такого дисбаланса. Нам надо было предусмотреть, что во время будущего конфликта вновь будет применена тактика «войны на истощение», включая высадку десантов с вертолетов в глубине Египта. Это создавало большие трудности в деле защиты объектов: сотен мостов, переброшенных через Нил и его притоки, сложной и уязвимой системы орошения, от которой зависит наше сельское хозяйство, раскинувшейся по пустыне на сотни километров сети водоснабжения и телефонных линий, нефтепроводов плюс обычных стратегических объектов, таких как железные дороги, шоссе, электростанции, правительственные здания и т. п.
Для обслуживания самых минимальных средств защиты этих объектов и нашей береговой линии Красного моря требовались сотни тысяч людей. (Еще больше людских ресурсов требовалось для увеличения численности нашей армии. Наши военные училища и учебные центры работали сверхурочно. Их надо было укомплектовать дополнительным количеством офицеров и рядовых, причем, квалифицированных). Фактически, то количество сухопутных войск, которое мы могли выделить для операции форсирования канала, могло обеспечить нам лишь равенство сил с противником. У нас было небольшое преимущество в артиллерии, но противник будет находиться в укрытиях под слоями земли и бетона в недосягаемости наших снарядов. Кроме того, сам Суэцкий канал и те укрепления, которые израильтяне возвели на его берегах, по мнению большинства экспертов, представляли собой непреодолимое препятствие.
Продвинувшись в пустыню на другой стороне канала, наши войска столкнутся еще с одной угрозой. Большая часть личного состава будет передвигаться на легкобронированных грузовиках, а не на бронемашинах, большинство из которых не имеет нужной проходимости. Конфликты 1956 и 1967 годов показали, что при действиях в пустыне против противника, обладающего превосходством в воздухе, это создает огромную угрозу. Грузовики вынуждены передвигаться по шоссе или по грунтовым дорогам. Если хоть один из них подбит, выведенная из строя машина не только блокирует движение – позади нее на много километров образуется затор, что создаст достаточно серьезную проблему, даже не говоря о неизбежных авиаударах противника.
Военно-морские силы: Наши военно-морские силы превосходили флот противника. Но наша слабость в воздухе сводила это преимущество на нет.
Наши ВМС меньше всего пострадали во время войны 1967 года, и моральный дух и репутация личного состава сильно возросли, когда, всего через четыре месяца, удалось потопить израильский эсминец «Эйлат», который патрулировал в водах к востоку от Порт-Саида, время от времени приближаясь к порту на расстояние до шести с половиной миль. Наконец, Генеральный штаб отдал приказ соединению наших ракетных катеров КОМАР, построенных в СССР, потопить «Эйлат», когда в очередной раз он нарушит границу нашей 12-мильной зоны. Тогда впервые в истории в боевых условиях была выпущена ракета класса «корабль-корабль». Затем еще одна. «Эйлат» быстро затонул.
Этот случай изучали во всех военно-морских флотах мира, и больше всего в Израиле. Противник пришел к выводу, что впредь его главную ударную силу на море будут составлять быстроходные катера, вооруженные ракетами «корабль-корабль» и торпедами. Он закупил во Франции 12 ракетных катеров класса СААР и на верфях Хайфы начал строить по два в год собственные ракетные катера класса РЕШЕФ. (Первый был спущен на воду 19 февраля 1973 года). Одновременно они разработали еще более легкий катер ДАБУР. И РЕШЕФ, и СААР были вооружены ракетами класса «корабль-корабль», которые производились в Израиле под названием «ГАБРИЭЛЬ». Катера класса РЕШЕФ, водоизмещением 415 тонн, несли семь ракет «ГАБРИЭЛЬ», имели дальность хода 1 500 миль и предельную скорость 32 узла. Экипаж состоял из 45 человек. Напротив, ДАБУР имел водоизмещение всего в 35 тонн и команду из 6 человек. Они могли нести торпедные аппараты или пулеметы, а на тягачах их можно было перебросить из Средиземного моря в Красное. (Мы знали, что к началу «октябрьской войны» противник построил 20 катеров ДАБУР).
Несмотря на такую смену приоритетов, израильтяне понимали, что их ВМС не могут противостоять нашим без поддержки с воздуха. Во время «войны на истощение» их ответ, что вполне логично, заключался в нанесении авиаударов по нашему флоту. Самолеты противника курсировали над Суэцким заливом, бомбя наши транспортные суда, в то время как наши боевые корабли, гораздо более тяжелые, не могли отвечать, не навлекая на себя сокрушительные авиаудары. Наш флот был уязвим даже в портах. Наши ограниченные средства ПВО были приданы войскам на Суэцком фронте и защищали крупные города и заводы. Причалы же на Красном море были открыты для ударов противника.
Не удивительно, что наши ВМС, намного превосходящие военно-морские силы противника, были почти полностью нейтрализованы. Не удивляет и то, что после 1967 года Генеральный
