с существованием потенциального конкурента. Я и думать не думал о его месте, понимая, что по праву рождения не смею претендовать на гербовое кольцо Беломорских — оно переходит всегда к старшему сыну. И однажды перейдет к Всеславу. Только он не желал этого понять, ненавидя меня не меньше, чем морских тварей (а может и больше, от меня-то избавиться было не так просто).
С неохотой сложил письма, отнес в свою комнату, и спустился в столовую. Как сын Кристофера Беломорского, я мог требовать особых блюд и сервировки стола в другом помещении, но одиночества здесь и без того хватало. К тому же я хотел быть ближе к своим солдатам, следить за их настроениями и дисциплиной. Вот и сейчас они искренне обрадовались, видя, как я сел рядом с ними за простой стол, обедая тем же, чем обедали они.
— Мой брат написал, что у Каспия морские твари напали на дом рыбака, — сказал Збиг. — Задрали всю семью.
— Вот мрази! Попались бы они мне в руки!
— А вам не кажется, что действия тварей стали в некоторой степени… эм, координированными?
Парни рассмеялись, я же внимательно присмотрелся к Збигу. Он был одним из самых молодых в карауле, но достаточно умным и проницательным. Рассмотреть в нападениях врагов закономерность было сложно, но внутренне я согласился с драконом, так как сам давно усмотрел изменения в их тактике. Отец меня не слушал, брат — показательно высмеивал, поэтому приходилось вести расследование с несколькими наиболее доверенными лицами, надеясь, что я ошибаюсь. Однако наблюдения приносили все более неутешительные результаты.
— Ну насмешил, Збиг! Какая еще координация, для этого у них слишком мало мозгов!
— Не согласен, Мац. Когда-то они уже захватили Сколлкаструм, чего не удалось даже Казимиру Первому, когда он в блеске своего войска явился покорять наш материк. Его потомкам пришлось заключить мир, и признать власть северян над своими землями, иначе они не смогли бы сражаться сразу на два фронта. А какие-то безмозглые морские чудища вдруг взяли, и прорвались за стены замка, убив больше драконов, чем войны Казимировых! По-твоему, это простое совпадение?
За столом воцарилась тишина.
— А теперь, — продолжил Збиг, — они терроризируют наши поселения, то прорывая оборону на постах, то просто убивая мирных жителей в их домах. Мне кажется, здесь есть какая-то система. Они словно проверяют нас на прочность, пытаются узнать, где удар попадет в цель.
Один за одним, драконы повернули головы в мою сторону. В их глазах я видел невысказанный вопрос, и понимал, что промолчать сейчас не выйдет.
— Морские твари доказали свою разумность: за столетия борьбы с ними мы в этом убедились. Каждый из нас кого-то потерял. В тот проклятый год в Сколлкаструме пролилось много крови, включая кровь моей семьи, которую мы оставили там для сохранности, надеясь, что стены замка защитят их. Не защитили, — привычным усилием я сдержал эмоции под маской, наблюдая, как искажаются лица драконов вокруг.
* * *
Все помнили страшный день, когда нам ценой многих жизней удалось отбить атаку морских тварей. Я был еще мальчишкой, не применявшим оружие на живых существах, но за время осады мне пришлось впервые лишить врага жизни, а потом — еще одного, и еще, еще, раз за разом усиливая родовую плеть, пока одежда не пропиталась моей и чужой кровью. После победы я не мог прийти в себя, все казалось, что нужно продолжать битву. Ярость пьянила. А потом пришло понимание. Отвращение. Мне хотелось раскаяться, но я видел перед собой лишь уродливые останки жителей кислотных морей, и не мог принять очищение, вернуть в сердце свет и мир. Нам сказали, что из Сколлкаструма пришел сигнал бедствия, и мы поспешили на помощь семьям. Их специально собрали в замке, последнем оплоте северян, где можно было обороняться в случае нашей неудачи. Но мы горько расплатились за гордыню и недальновидность.
Морских тварей действительно не стоило недооценивать: их войско разделилось, и, пока одна часть выступила против нас, другая отправилась на расправу с женщинами и детьми. Мои руки дрожали, когда я прорывался в замок. Несколько врагов оставили шрамы на моих плечах, но я даже не обернулся, только несся вперед, отбивался от тварей, оставляя их солдатам. В памяти остались образы руин, в которые превратились башни, завалы камней, на которых лежали жестоко изломанные тела. А я продолжал бежать, не замечая, что мой родной Сколлкаструм окрасили в красный, кровью наших северян. Поврежденное крыло не позволяло взлететь, но я не сбавлял темпа, впервые в жизни моля любые всевышние силы, если они существуют, чтобы моя семья оказалась жива.
«Ярогнев!» — раздался крик сверху, и я увидел тонкую фигурку сестры Ярославы, удерживаемую в воздухе двумя слабыми черными крыльями. Она пыталась спуститься, но потеряла сознание, и рухнула мне прямо в руки. Нас окружили преданные драконы, и я с ужасом смотрел на ее истерзанное когтями лицо. Крылья слабо дернулись, она открыла глаза, и тихим голосом попыталась что-то сказать, но из горла вырывался только хрип. Я боялся отпустить ее от себя, и один солдат закинул ее на плечо, чтобы мы вместе могли продолжить зачистку.
Дальше все смазалось в памяти: я рубил направо и налево, твари оказались в ловушке, мы добивали их без пощады. Всеслав получил ранение, мы с отцом пробивались к родным вместе. Иногда я оглядывался на Ярославу, чтобы убедиться, что она рядом, и потом снова погружался в неистовство битвы. В одном из помещений мы нашли мать и близнецов, драконицы вопили, и мы не сразу поняли, что дети мертвы. Отец побледнел еще сильнее, и спросил, где его старшая дочь. Мама была не в состоянии отвечать, служанки же рассказали, как она с оружием кинулась в гущу морских тварей, когда те прорвались в замок. Тут Ярослава пришла в себя, и кое-как сказала, что сестра осталась наверху, и разрыдалась с недетским отчаянием. Тогда мы поняли, что произошло. Я помчался по лестнице, не замечая усталости и бесконечных ступеней. Она не могла погибнуть, только не сестра! Она словно родилась с оружием в руках, она была самой сильной и смелой из всех дракониц, когда-либо видевших свет! Зацепился ботинком о тело, упал, кое-как поднялся, и побежал дальше, не обращая внимания на крики и призывы о помощи. Сестра была где-то там, я должен был спасти ее.
* * *
— Не защитили, ни стены, ни мы, — хмуро пробурчал Мацик.
Драконы из караула вяло ковыряли еду в тарелках — для всех это была больная тема.
— После этого мы перестали относиться
