священник. — Я говорю это в таком порядке, потому что брак по расчету дело непростое. Он не будет идеальным с первого дня и, возможно, даже с первой недели или месяца. Потребуется терпение, а также доброта и понимание, и вера в то, что со временем вы полюбите друг друга. Связь важнее всего. После того, как вы уйдете отсюда сегодня, первое, что вам нужно будет сделать, это относиться друг к другу с интересом и любознательностью. Узнайте друг друга получше, и вскоре вы поймете, что вы друзья. Отсюда всего один шаг до любви.
Я не мог сосредоточиться на словах священника. Мне показалось, что он все это выдумал на ходу. Он, вероятно, почувствовал неловкость между мной и Блю, в чем была моя вина, и подумал, что это хорошая речь, чтобы убедиться, что никто из нас не передумал.
Конечно, я бы никогда не изменил своего мнения. Не о ней. Но по мере того, как священник продолжал и продолжал, Блю выглядела все более недовольной. Она выглядела так, словно... она не была уверена, что сможет это сделать.
— Блю. — сказал священник, указывая на нее, а затем на меня. — Это Кайден из клана Мердоков. Кайден, это…
— Блю. — сказал я.
Она слегка вздрогнула от звука моего голоса. Я понял, что ее, должно быть, удивил тот факт, что первое слово, которое она услышала от меня, было ее имя.
— Мне жаль. — сказала она. — У меня нет фамилии. Мои приемные родители никогда не давали мне свою, и на самом деле… Я не уверен, какая у них фамилия. Там, откуда я родом, фамилии не имеют такого уж большого значения. На самом деле, имена не имеют значения. Мы просто... ммм… мы рабочие. Работаем в поле.
По мере того, как она говорила, ее голос становился все тише и тише, а на щеках проступал румянец.
— У тебя красивое имя. — сказал я. — И никогда не стесняйся своего прошлого.
Продолжил я, стараясь, чтобы это прозвучало хотя бы немного красноречиво. Я не чувствовал, что у меня все хорошо получается.
— Прошлое создало тебя, и ты совершенна.
Это только заставило ее отвести взгляд и покраснеть еще сильнее. Священник переминался с ноги на ногу, выказывая нетерпение.
Все, чего он хотел, это чтобы я уже снял кредиты, заплатил, чтобы он мог объявить нас мужем и женой и мы могли отправляться в путь. Был ранний вечер, и он, вероятно, думал об ужине.
Я повернулся к нему.
— Мне нужно побыть с ней в комнате наедине. — сказал я ему.
— Простите, но так не получится.
Я знал, что он откажет мне.
— У волков есть традиция, которую я не могу игнорировать. — сказала я. — Это займет всего десять минут.
Он покачал головой.
— Вы можете остаться с ней наедине после того, как заплатите, и я объявлю вас мужем и женой.
— Только если я проведу с ней несколько минут наедине, я смогу определить, действительно ли она моя единственная пара.
Блю перевела взгляд с меня на него, и я почувствовал, что она начинает волноваться. Она не понимала, что происходит, и ей казалось, что она ничего не контролирует. Меня бесило, что из-за этой ситуации она чувствовала себя так неуютно.
— Я уверяю вас. — сказал священник. — Что тест ДНК безошибочен. Мы можем гарантировать это совпадение. Мы занимаемся этим десятилетиями и никогда не ошибались. У Храма бракосочетания давние традиции, и в них нет ошибок.
— У волков тоже давние традиции. — настаивал я.
На этот раз я сделал полшага к нему и приоткрыл губы, обнажая клыки. Я пожелал, чтобы они выросли, и когда священник увидел, какие они острые, он, наконец, уступил.
— Хорошо. Я, конечно, не из тех, кто спорит с традициями.
Он отступил в сторону и указал на дверь.
— Десять минут.
Я протянул руку Блю, и после секундного колебания она пожала ее. Я потянул ее к двери, чувствуя, как дрожат ее пальцы, как холодеет кожа, когда она шла за мной.
Она была напугана. Она не знала, чего ожидать. Я открыл дверь, мы проскользнули в пустую комнату и, наконец, остались одни. Блю быстро оглядела комнату, затем ее блестящие глаза остановились на мне.
— Я девственница. — сказала она. — Я клянусь. Если ты сомневаешься в этом, можешь поговорить со служанками. Они проверили. Это часть... ммм... процесса.
— Я знаю, что ты девственница.
Я одарил ее улыбкой, которая, как я надеялся, была ободряющей. Она кивнула.
— Тогда, какова ваша традиция?
— Я оборотень. Как и мои предки, я могу превращаться в волка. Некоторые называют меня оборотнем, другие перевертышем.
Она снова кивнула, и я почувствовал, что теперь она изучает меня еще пристальнее. Я не мог сказать, что она почувствовала, услышав эту информацию.
В своем человеческом обличье я выглядел в точности как мужчина. С некоторыми небольшими отличиями. У меня были золотистые глаза, такого цвета не было у людей. Я был крупнее, шире в плечах и сильнее. И покрыт густыми, жесткими волосами, которые ни один мужчина-человек никогда не смог бы вырастить на своем теле.
— И что это значит? — спросила она. — С точки зрения... традиций…
— Мы звери. И, как звери, мы можем распознавать своих партнеров по запаху и вкусу.
— О?
Она выглядела совершенно сбитой с толку.
Мне нужно было пояснить.
— Подними свое платье. Мне нужно почувствовать твой запах и вкус.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
БЛЮ
Я не могла поверить в то, о чем он просил.
И он сказал это так обыденно, как будто это была самая естественная вещь в мире. Я потеряла дар речи.
Долгую минуту мы смотрели друг другу в глаза, и я почти ожидала, что он рассмеется и скажет, что это была шутка. Он этого не сделал. Конечно, он бы этого не сделал. Он не был похож на человека, который шутит. Он был не просто человеком, мне приходилось напоминать себе снова и снова.
Наполовину человек, наполовину зверь. Хотя мне было трудно представить его волком, когда он стоял передо мной и выглядел так по-человечески.
— Я... я не думаю, что смогу это сделать. — наконец смогла прошептать я.
Я чувствовала, как мое тело пульсирует от смеси чувств. Холодный и горячий озноб пробегал у меня по
