облизывает рот и мне становится тошно.
Морщусь.
Руки, как тиски. Ну не дурак же он, понимает, что мне неприятно. Пытаюсь освободиться, но Влад не отпускает. Всерьез начинаю опасаться за себя. Леся-то ку-ку! Смоталась с красавчиком. Такси, как назло, не приходит. Дурацкие пробки, взявшиеся из ниоткуда, поздним вечером причиняют мне неслабое беспокойство.
— Влад, мне пора.
Говорю спокойно и размеренно. Злить парня не рискую. Неизвестно, что у него на уме.
— Не пора, — склоняет голову, обдавая свежим запахом алкоголя.
Только теперь замечаю, что взгляд Влада расфокусирован. Он пьян! А это настоящая проблема. Я понятия не имею, что делать. Нет опыта общения с людьми, подверженным возлияниям. Становится трудно дышать, он так сильно стиснул грудную клетку, что кислород тяжело поступает, а остаток доступного воздуха сжигается его спиртными парами.
Меня мутит.
— Я с тобой не поеду. Я замужем.
— И что? — смеется он. — Разве причина?
— Причина!
— Тогда зачем жопой вертела? Намекала же!
— Я танцевала.
— Врешь. Так даже не намекают. Так приглашают.
Просовываю руки кое-как и зажимаю виски. Раскалывается голова, уже пожалела о дурацкой затее пойти в клуб. И знаете что? Слова Влада на меня никак не действуют. Вообще! Что он знает обо мне придурок. Мне даже не страшно, мне никак. Кроме досады ничего не ощущаю.
— Не наживай себе проблем.
Отклоняюсь назад, только бы не дышать им. Внезапно Влад звереет. Метаморфоза происходит так быстро, что не успеваю полностью понять замес, куда влипла. Он на глазах превращается в ублюдка. Мгновенно отпускает и толкает. Отступаю назад, неловко покачиваюсь и чуть не падаю. Едва баланс ловлю.
— Ты что себе вообразила? — шипит разъяренно. — Ты кто такая?
Где же дурацкое такси? Беспомощно оборачиваюсь в надежде увидеть машину, но ее нет. Людей вокруг мало и каждый занят своим нехитрым делом. Вряд ли кто-то бросится спасать меня.
— Успокойся. Просто дай мне уйти.
— Дать уйти? Не угадала. Едем со мной. Быстро!
— Отстань, ненормальный, — ору, пытаясь выдрать руку. — Отпусти меня, больной.
Безумец тянет так сильно, что еще минута и мой сустав вылетит. Ломаю каблуки, упираюсь в асфальт. Царапаю ногтями кожу взбесившегося Влада, черт бы его побрал. Он кричит, говорит, что все равно поеду с ним хочу этого или нет.
Я сопротивляюсь, пока не сваливаюсь на землю от сильного рывка. Счесываю колени и взвизгиваю от нахлынувшей боли. Сквозь поплывшее зрение усматриваю грязные бороздки на коже, сквозь которые сочится обильно кровь.
— Вставай, — грубо тянет Влад.
От боли и обиды со всей дури луплю ногой и попадаю каблуком ему в бедро. Одновременно с его воем холодею. Сейчас вообще слетит с катушек. Поднимаюсь, быстро стаскиваю туфли, чтобы удобнее было бежать, но не успеваю. С размаху снова падаю, ударяюсь всем телом.
— А ты, сука!
Тень. Быстрые шаги. Едва различаю боковые отсветы.
— Завали свой рот!
Фраза плевок сопровождается сокрушительным ударом в челюсть Влада.
Три слова отпечатываются в голове огромными буквами, что вбиваются в череп гвоздями. Рывок и я стою на ногах. Взгляд. Бешеный. Дикий. Ярость полосует надвое. Неконтролируемый в неудержимом бешенстве передо мной стоит мой ненавистный муж. Мой яд и отрава. Мой мучитель.
Безотчетный гнев распространяется липким облаком вокруг. Оно давит, сгибает пополам. Молча стою перед ним и жду. Нет, я не боюсь. Что дальше? Хочу знать, что же дальше?
Давид поднимает руку, тянется. Обвивает ладонью затылок, приближает лицо и выдыхает белыми губами.
— В машину.
— Давид, я…
Нет, не оправдываюсь. Просто не хочу с ним ехать. Я не знаю где он был и с кем, не знаю кто в салоне и что меня ждет дальше. Все, что хочу добраться домой одной, помыться, лечь спать, а утром решить, как быть дальше.
— В машину. Бегом, Дина!
— Я не шавка, чтобы выполнять команды.
Он нетерпеливо ведет шеей и скрипит зубами. А мне наплевать. Да! Уже не страшно. Позади нас раздается кряхтение и копошение. Даже не смотрю на поверженного придурка. Собаке собачья участь, пусть даже и не ждала спасения, но все равно Влад получил свое.
— Просьба. Не команда.
В глазах ни капли тепла, но не жду этого. Просто в очередной раз не рисую блеклых надежд. Пусть лучше внешне как разбитая хрустальная ваза, лишь бы душа больше не трескалась. Наплевав на все, выхватываю ключи из рук Давида и плетусь в ненавистную машину. За спиной сыплются глухие удары, а я не хочу оборачиваться. В другой раз будет знать, как приставать к незнакомкам.
В машине рассматриваю потери. Вся в пыли и грязи, обувь никуда не годится. Ремни порваны, каблук сломан. Стягиваю туфли и выбрасываю в мусорку через окно. Ополаскиваю минералкой пыльные ноги, кое-как отчищаю одежду. Приняв быстро-душ из газировки, снова падаю на мягкое сиденье и прикрываю глаза.
Нет.
Словно очнувшись, провожу мгновенную проверку. В бардачке только документы, сигареты и зажигалка. Салон идеально вылизан. Ни пылинки, ни соринки. Ни одна деталь не напоминает о присутствии женщины. Задние сиденья идеальны и выемки в дверях тоже девственно чисты. Пахнет цитрусом и кожей. Никаких посторонних запахов в виде женских духов.
Едва усаживаюсь, как открывается дверь и за руль садится Давид. Он зол. Смотрит прямо перед собой прищуренными глазами, рвано дышит. Грудь вздымается будто огромные мехи в кузнице. Руки, сжимающие руль подрагивают. Костяшки сбиты в кровь.
Горько усмехаюсь, отворачиваюсь к окну. Понимаю. Жена причинила беспокойство. Причем нелюбимая и досадная жена. Есть от чего беситься. Господи, когда ад закончится. Можно мне хотя бы немножко побыть любимой и счастливой? Ну разведи ты нас! Я переживу, переломаюсь и начну другую жизнь.
Сохраняю внешнее спокойствие при разбитых вхлам внутренностях. Приучена к такому, мне не впервой глотать собственные кишки. Но сегодня перебор. Умереть бы мне что ли, чтобы никого не мучать и себя в первую очередь.
— Дай ноги.
— Ч-что…
— Ноги положи сюда, — показывает на свои.
Пока я переживала, не заметила, как Давид достал перекись и диски из аптечки и отодвинул сиденье. Он рехнулся или хочет обработать мне раны?
— Я сама. Дай мне, — тянусь, но Барский отводит мои ладони.
Кивает себе на колени, все еще призывая к действию. Глаза его холодные, оглушительно равнодушные. Давид нетерпеливо раздраженно цокает, а потом рыкнув, нагибается, рывком дергает.
Охнув, съезжаю попой вниз. Черт, у меня платье задирается по пояс.
Глава 6
Докука! Навязалась на мою голову.
После слияния вышвырну к замудьей матери из своей жизни.
Дина становится проблемой. Последнее что мне нужно так это вытаскивать ее из передряг. Самое малое
