— Завтра сносить начнут, в десять утра, — пенсионерка полезла в клетчатый кожаный ридикюль за корвалолом. В кухне запахло лекарством, тетенька выпила очередную порцию успокоительного, вытащила из кармашка сумки аккуратно сложенные бумаги и подала их Максиму. Он просмотрел внимательно судебные постановления и документы на выселение, вернул их женщине.
— А щенок этот, очкастый, он сынок директора строительной фирмы. Они давно на наш поселок глаз положили, к весне нас выкурить решили, чтобы как снег растает, так сразу стройку начать, — жаловалась тетенька.
— А вы откуда знаете? — на всякий случай уточнил Максим.
— Да его все знают, и его, и папашу его. Говорят, они с мэром нашим давние дружки. То ли служили вместе, то ли учились — кто их разберет… Сволочи они все, вот что! А гаденыш этот за полицаями бегал и следил, чтобы постановление каждому лично в руки отдали, и в телефон свой все записывал что-то, — зло, со слезами в голосе выкрикнула женщина. Сказанное заставило ее пережить заново недавнее унижение, обострило боль от предстоящей утраты.
«Директор строительной фирмы… дружки с нашим мэром…». Что ж, так тому и быть. Тебе выпало открывать бал, скотина. Главное — не перестараться, и щенка этого не прибить. Должен же кто-то папаше доложить, что дачный поселок у реки трогать — себе дороже выйдет. Старые дома теперь под защитой войска мертвых, а против бесплотных сил ни анафема, ни святая вода, ни пуля серебряная, ни бульдозер не помогут. А то, что во всем войске только один воин, это не важно. Воевать надо не числом, а умением.
— Вы уж извините, что так получилось, — бормотала женщина, — я завтра к вечеру вернусь…. — и хлопнула дверью.
Максим подошел к окну, посмотрел, как пенсионерка пересекает двор и идет к автобусной остановке. Потом вышел в коридор, приоткрыл дверцу антресолей у себя над головой и забрал лежащий там «Макаров». Пересчитал наличные и решил, что этого хватит, сырье и материалы стоят недорого. Что ж, приступим. Щенок очкастый — главная цель, его надо оставить на закуску. Потрепать основательно, но не до смерти, чтобы языком ворочать мог.
Из дому Максим вышел рано, в половине шестого утра. Позавтракал наскоро, прихватил с балкона пустую пластиковую канистру, запихнул ее в рюкзак. По дороге к вокзалу подобрал несколько стеклянных бутылок из-под пива, бросил их туда же. Бензин залил в канистру уже почти у места назначения, машинное масло и хэбэшные перчатки купил рядом с АЗС, в хозяйственном магазинчике. Место оказалось удобное: рядом пустая бытовка, внутри разгром, жуткая вонь и усеянный мятыми алюминиевыми банками и использованными шприцами пол. На подготовку ушло полчаса. Канистру Максим выкинул, с рюкзаком тоже придется расстаться, но позже. Осторожно поднял его, и полные бутылки тяжко звякнули. Только бы они разбились, когда нужно, а не раньше, иначе вся затея коту под хвост. У ограды поселка он оказался в половине девятого утра. Уже почти рассвело, и в утренних сумерках строительная техника была видна очень хорошо.
Водила едва успел выпрыгнуть наружу, когда, разбив лобовое стекло, в кабину бульдозера влетела первая бутылка «Молотова». Максим опасался зря: «снаряды» разбивались, смешанный с машинным маслом бензин горел ровно и сильно, а фитили из натянутых на горлышки бутылок перчатки в полете не гасли. Три бульдозера и самосвал полыхали, как сухая трава весной, на безопасном расстоянии от горящей техники метались гастарбайтеры. Максим наблюдал за ними издалека, видел, что сразу трое орут что-то в мобильники. Отлично, просто отлично, сейчас тут будет весело.
Со стороны поселка никто не показывался, там словно не видели и не слышали ничего. Все правильно, сидите и дальше по домам, это не ваша охота. Вернее, не совсем ваша. Кое у кого тут тоже есть свой интерес. Максим снова выглянул из-за старой трансформаторной будки на дорогу, ведущую к городу. Пора менять место дислокации, пока есть время. Он быстро перебежал к ограде поселка — сетчатому забору, не забыв прихватить с собой опустевший наполовину рюкзак, затаился среди высоких сухих стеблей борщевика. За спиной канава, довольно глубокая, по ней по колено в снегу можно добежать до леса, федеральная трасса за ним. Там поймать попутку, вернуться в город — до дома можно добраться за полчаса. Но это позже, после того, как закончится веселье. А пока ждем гостей.
Застройщики ждать себя не заставили — вереница из четырех иномарок прикатила к пожарищу через четверть часа. Тушить к этому времени было уже нечего, от бульдозеров и самосвала остались обгоревшие остовы. Из серебристой иномарки выскочил высокий человек с непокрытой головой, в сером пальто до колен, джинсах и остроносых ботинках, рванул, увязая в снегу, к дымящимся металлическим скелетам. На носу у юноши сидели очки в тонкой оправе, слетали на бегу, и он придерживал их рукой. Навстречу ему выползали гастрабайтеры, лопотали что-то, размахивали руками. Порыв ветра донес до Максима обрывки диалога — отборной матерной ругани и ломаных, едва понятных по смыслу слов: попыток работяг-южан оправдаться. Диалог закончился неожиданно: «щенок очкастый» с размаху двинул ближайшему гастарбайтеру в челюсть, сплюнул себе под ноги и, повернувшись к иномаркам, проорал что-то неразборчиво. Максим чуть привстал в своем укрытии, и рефлекторно, повинуясь отработанному рефлексу, вытащил «Макарова». Дверцы трех машин открылись одновременно, из них выбрались похожие друг на друга вооруженные люди. Всего человек семь или восемь — невысокие, движения резкие, короткие, отрывистая речь. Молодец папаша «щенка», ничего не скажешь. На родную полицию, значит, не рассчитывает, свой собственный карательный отряд и эскадрон смерти в одном флаконе завел. И теперь его на прорыв бросил, с проблемами разбираться. А сам не приехал, ребеночка своего разруливать прислал, чтобы тот в «поле» потренировался. Все правильно, будущему эффективному менеджеру такой тренинг жизненно необходим.
Максим старательно вслушивался в обрывки фраз, но разобрал лишь несколько слов. Этого хватило, чтобы сообразить, что будет дальше — «бойцы» по приказу «щенка» собирались прочесать поселок.
«Зачистку устроить собрались? Будет вам зачистка» — Максим отполз назад, к рюкзаку, выудил из него бутылку с «Молотовым», поджег фитиль из перчатки и метнул «снаряд» из положения «с колена» в сторону машин. И сразу, без перерыва, вторую бутылку со смесью машинного масла и бензина, третью… На этом снаряды закончились, но и нужды в них больше не было: три иномарки горели, огонь грозил перекинуться на четвертую — не пострадавшую серебристую машину. Сынок застройщика пятился, хлопал себя по карманам и что-то орал. Похоже, основное средство труда — мобильник — осталось в машине, а подойти к ней «щенок очкастый» не решался. И что теперь делать, без папенькиного совета не знал. Гастарбайтеры дружно рванули через поле прочь от злополучного поселка в тот же миг, когда загорелась первая машина, и сын директора строительной фирмы остался с бандитами один на один. Наглость и спесь разом слетела с них, они метались бестолково между горящих машин и представляли собой отличные мишени. Максим ждать не стал. Ему даже показалось, что его первых выстрелов никто из «группы поддержки» директорского сына не услышал. И почему уже трое лежат на снегу, не сразу поняли. Но сообразили, наконец, и принялись палить во все стороны. Кто стрелял, откуда, сколько их — в густых клубах черного дыма вояки не видели. Максим выждал, пока они расстреляют обоймы, привстал в своем укрытии и выстрелил еще дважды. Еще двое рухнули на снег — один не двигался, второй успел отползти за серебристую иномарку. И выстрелил оттуда в ответ.
