дальше идти? — озираясь по сторонам, спросила Шура Борисовна.
— Видно придётся залазить вверх по скалам… — предположил Орик, — куда ни глянь, везде скалы. Обходить далеко.
— Делать нечего. Будем преодолевать природное препятствие, — Пипеткин раскрыл чемоданчик и принялся что-то искать.
— По книгам подниматься будем? — усмехнулся Орик.
— По науке, — заключил Пипеткин. — Вот смотри, в этой книге рассказано, как приготовить из подручных средств верёвки, крючья, зажимы, распорки и всё, что необходимо для скалолазания. Деревьев много. Камней достаточно. Ну, что приступаем?
— И сколько времени уйдёт на всё это… — Орик смотрел на Пипеткина.
— Ну, думаю, дня два…
— И ещё два, чтобы взобраться на скалы… итого четыре. Да?
— Орик, что Вы предлагаете? — поинтересовалась Шура Борисовна.
— Мы же в сказке. Чего силу в пустую тратить, да ум напрягать?
— ?!
— О! Вон, видите, за тем валуном какая-то посудина валяется? Сейчас посмотрим, — Орик подошёл к огромному камню и поднял старинную лампу.
Потёр её край, разглядывая рисунок, — диковинная вещица. Драконы из проволочек сделаны…
Не успел он договорить, как из лампы повалил ярко-оранжевый дым. Орик сощурил от боли глаза и отбросил от себя лампу.
— Кхе-кхе… — в рассеявшемся дыму стоял великан с голым торсом. На животе его красовалась татуировка в виде восклицательного знака.
— Ого! Джин, — запрыгала Шура Борисовна и захлопала в ладоши. — Ура! Вот здорово…
— Я не Джин, — перебил её великан глубоким басом. Словно эхо прокатилось по каменистой поляне его слово, — я Пин.
— Дж заменили на П… на пи, ага, — рассуждал Пипеткин, — три целых четырнадцать сотых… интересно, что бы это могло значить? И к какой окружности это можно применить? Голова круглая… ага…
Пин с удивлением слушал рассуждения лилипута:
— Это ничего не значит. Меня так зовут. Это имя моё.
— Пин, помоги нам пересечь эти высокие скалы, — попросил Орик.
— А ещё будут желания?
— Да нет!
— ?! А поточнее можно?
— Да, наверное, нет, может быть, потом…
— ?! Совсем заморочили. Ладно, потом разберёмся. Забирайтесь…
Пин положил на землю свою огромную ладонь. Путешественники взобрались в её тёплый центр. Пин аккуратно поднял трепетную ношу на самый верх скал и также аккуратно помог Орику и его новым друзьям высадиться на земную твердь.
— Спасибо, Пин! Прощай!
— Слушаюсь и повинуюсь, — Пин окутался ярко-оранжевым дымом, который быстро исчез где-то далеко внизу у подножия скал.
— А ты лампу взял? — Пипеткин посмотрел на Орика осуждающе.
— Нет, я же её отбросил в сторону…
— Эх, ты сказочный герой. У нас ещё два желания оставалось. Мы могли без труда Чудище Жевательное победить и Елену освободить.
— Да-а-а! Об этом я и не подумал… — Орик почесал затылок.
— Где ночевать будем? Ещё и поесть можно было попросить у Пина, — заключила Шура Борисовна.
— Ночевать будем вон там, — Орик указывал рукой в сторону светящейся точки, — никак костёр горит или свет в оконце… Пошли скорее.
Коротко, долго ли, но подошли уставшие путники к шалашику, возле которого костёр горел. А возле костра гусар среднего возраста сидит.
— Дозволь погреться, мил человек…
— Пожалуйте, коль люди добрые… Желаете чайку отведать?
— Спасибо, очень желаем, — Пипеткин присел на корточки перед костром и протянул к огню руки, — хорошо.
— Куда путь держите, путники странные?
— На выручку идём. Освобождать от Чудища Жевательного Елену…
— Смелые смотрю… А знаете, что Чудище так просто не одолеть? Смерть свою оно при себе не держит. Бей его, коли, а оно всё живое остаётся. Многие пробовали, да головы буйные положили, телами в землю сырую сгинули.
— А где же его смертушка, Чудища зловещего?
— Кто знает, где…
— Вот мы и спрашиваем, кто знает? — переспросил Орик.
— Знал я, да забыл за подвигами ратными…
— А Вы кто, уважаемый? — Шура Борисовна присела поближе к незнакомцу.
— Граф я, граф Давыдофф, герой национальный, пеит и певец по совместительству. А так воин хоть куда. Один целой сотни стою.
— Что-то он восхваляется, не иначе обманывает или запутать хочет, — Пипеткин наклонился к уху Орика.
— Странный ты человек, Пипеткин. Он действительно национальный герой. Что, фильмов не смотрел или в книжках не читал? Помнишь, в восемьсот двенадцатом он французов по лесам гонял?
— Иди ты-ы-ы! — восхитился Пипеткин и с уважением посмотрел на незнакомца.
— Только он, как это помягче сказать… умом, что ли, тронулся. Психотерапевт ему нужен.
— Есть у меня один из самого Санкт-Петербурга. Классный специалист и берёт недорого. Он ему память в миг вернёт. Такой, такой специалист…
— Молодые люди, это вы меня лечить собрались? — граф смотрел с укором, начинал злиться и приподнялся. — Всё, дуэль! Моя честь поругана! Лечить меня?! Тут давеча один психотерапевт ко мне наведывался. Слыхали может, Виталием Листратным кличут…
— И что? — напряглись собеседники.
— Ничего. Сам не помню, что с ним сделал… или он со мной… ой, что-то я ничего не помню… — граф взволнованный присел обратно на пенёк и обхватил голову руками.
— Давыдофф, у меня есть добротная таблеточка. Она быстро память возвращает. Уж скольких склеротиков вылечил! Никакой химии, одни растения целебные, — Пипеткин открыл свой чемоданчик и извлёк упаковку диковинную со словами иноземными. Одну таблеточку протянул графу, — пожалуйста! Только надо тщательно разжевать и запить обильно. Утром, обещаю, Вы всё помнить будете! Даже что в младенчестве делали.
Граф почтительно принял таблетку. Рассмотрел её со всех сторон. Деваться некуда, надо лечиться. Положил лекарство в рот и стал его пережёвывать и размельчать зубами в порошок мелкий. Шура Борисовна подала Давыдоффу кувшин с родниковой водой.
Уже через минуту граф спал, сладко улыбаясь, словно дитя.
— И нам пора на боковую…
— Утро вечера мудренее…
IV глава
Елена Перечная
Шура Борисовна в шалашике прилегла, а Орик с Пипеткиным по сторонам жилища нехитрого расположились.
Утром путешественники проснулись от странных звуков:
— Улю-лю! А-аа, а-аа! У-у-у!
— Это что зверь невиданный или птица далёкая? — протирал глаза Пипеткин, присев на корточках.
— Улю-лю-лю! А-аа-у-уу-уух! Бры-рыыы! А-аа!
— Нет ни на зверя, ни на птицу не похоже. Словно дитя малое где-то рядом…
— прислушалась Шура Борисовна.
— А где граф спит. Может, его разбудить и он нам растолкует, что это за звуки… — предложил Пипеткин.
— Да он прямо за костром и остался спать ночью, — напомнил Орик. — Только я его у кострища не вижу. Странно…
— Давыдофф!
— Граф!
Искали недолго. В лесной гуще наткнулись на странную картину. Граф, словно малое дитя, ползал по траве на четвереньках. В одной руке держал веточку, похожую на коня, и… он играл в какую-то детскую игру.
— Таблетка?! — изумился Пипеткин.
— Что-то у Вас, мой друг, в последнее время оказии с таблетками, — недобрым взглядом посмотрела на Пипеткина Шура Борисовна.
— Пипеткин, и сколько нам теперь ждать когда граф станет
