раскрыт в день моего тринадцатилетия, когда мне сказали правду о моей семье. Оказывается, мой далекий предок был не человеком, а существом, которым любят пугать в фильмах и книгах, и в которого чаще всего переодеваются на Хэллоуин. Мой род пошел от вампира (тут он заметил мою улыбку. Думаю, он понял, что я раскусила его розыгрыш, но пока что Александр Фарс не был готов раскрывать карты, а потому он продолжил рассказывать мне сюжет просмотренного им ужастика).
Тебе смешно? Мне тоже тогда было смешно, но сейчас мне не до смеха. Я знаю, о чем говорю. Оказывается, вампиризм начинает проявляться в тринадцать лет. Это неудивительно, если учесть, что на этот возраст приходится и половое созревание. Чтобы стать вампиром, нужно пройти посвящение. Его проходил каждый мой родственник. Оно было создано первым вампиром нашего рода. После этого посвящения я удивлялся, с какой жестокостью его проходили вампиры прошлого. Ведь чтобы стать бессмертным монстром, ты должен убить и испить кровь самого близкого тебе человека. Только тогда, когда я увидел ее и услышал правила посвящения, я понял значение улыбок моей семьи. Они предвкушали, как я убью ее. Убью свою подругу. Ту крестьянскую девчонку, с которой имел счастье познакомиться. Если б я знал, к чему приведет наше знакомство, я бы прошел мимо. Но тогда я проклинал и себя и свою семью. Она лежала без сознания. На ней было то просторное платье, в котором она была в наш первый день. На руках и ногах я увидел следы синяков. Она сопротивлялась.
Это все происходило в подвале замка. Никто кроме меня не смог бы ей помочь. Но я был жалок. Меня с детства учили слушаться во всем семью. Я не смог пойти против установленных правил, но и убить ее я не мог. Вся моя семья окружила меня и ее — жертву моих любовных мук.
— Я не смогу ее убить, — проговорил я, обращаясь к родне.
— Сможешь, — ответил отец. Он смотрел на меня, как на ничтожество. — Это твой долг перед предками. Ты часть нашей семьи, ты вампир, а она — твоя пища. Твой корм.
— Прежде всего, она человек.
— Она проживет свой срок и умрет, а ты будешь жить вечно, если вкусишь ее кровь. Ее участь стать твоей первой жертвой.
Я заметил, что моя подруга приходила в сознание. Она сразу заметила меня и потянулась ко мне. Она осмотрелась в подвале, и в ее глазах я увидел понимание неизбежности. Она за несколько секунд поняла, что ждет ее.
Не понимал этого только я. Я видел своих предков. Всю свою семью. Все они были в предвкушении зрелища. Я заметил, как мой дядя проводит языком по губам, жадно потирая руки. Он хотел бы сам напасть на нее, но не может пойти против правил.
— Помоги мне, — обратилась она ко мне. — Помоги.
Я не мог ей помочь. Во мне еще не пробудился вампир, но я чувствовал, как мое тело меняется. Как будто все произошло за считанные минуты. Возможно, этому виной снадобье, которое мне дали перед жертвоприношением. Оно усиливает вампиризм в теле молодого вампира. Помогает быстрее обратиться.
— Я не могу убить ее! — кричал я своей посмеивающейся надо мной семье.
При этом я чувствовал, как что-то во мне меняется. Гнев сменяется жаждой крови. До моего слуха дошло сердцебиение бедной девушки, к которой я до той минуты испытывал самые теплые чувства. Это странно, но только ее сердцебиение и было слышно во всем замке. Я прислушался. Точно. Ни у кого из моей семьи не билось сердце. Я попытался прислушаться к своему сердцебиению, но не услышал его. Мое сердце остановилось. Я не заметил, как это произошло. Теперь я понял, почему вампиры не поедают себе подобных, их кровь была испорчена, она не текла по телу. Желание свежей крови одолевает их, она нужна им для подпитки энергией.
Сделаю небольшое отступление. Позже я понял, что кровь потихоньку течет по телу, но делает она это так медленно, что организм вампира не может ею насытиться. К примеру, почему вампиры всегда представляются бледными? Потому что кровь прокачивалась медленно, а свежая кровь усиливала прокачку. Оттого и вампир становился лучше и бодрей.
Моя подруга лежала у моих ног и умоляла меня отпустить ее. Я находился на лезвии бритвы. Я не мог помочь ей, но и не мог убить ее. Моя родня не собиралась долго ждать. Мое тело. Мой организм успел перестроиться. Это зелье быстро превратило меня в вампира. Я почувствовал, как во рту прорезались клыки, во мне пробудилась жажда крови. Тогда-то понял, почему все, проходившие обряд, убивали: им хотелось есть. Хотелось насытиться энергией.
— Пожалуйста, не убивай меня, — молила эта красивая, ангельски прекрасная особа. Но я уже был другим.
Я поднял ее, провел рукой по ее щеке и вытер слезинки с глаз. Затем прижал к себе и вонзился клыками в ее шею. Она не почувствовала боли. Только удивление, шок и смерть. Вот, что ждало ее. Меня же ждало бессмертие и новая жизнь.
Я поглотил ее кровь. Не полностью. Но выпитого мне хватило для утоления жажды. Затем меня стошнило. Мой организм не смог полностью принять новую пищу. Так было со всеми. Когда я понял, что именно натворил, обмякшее тело покоилось на моих руках. Я горько заплакал. Кричал и ругался. Я все же убил ее. Долгие годы мне снились ее просящие о милосердии глаза. Долгие годы не могу я простить себя. И долгие годы она покоится в гробнице нашего рода. У наших жертв есть свой склеп. Она лежит среди сотен других тел. Она теперь одна из них. Я думал, что не забуду ее, а забыл. Сейчас мне ее глаза не снятся. Сейчас мне ничего не снится. И это неудивительно — через меня прошло столько жертв.
(Он заметил, что я изучаю его. Я не верю в различные байки и прочие истории ужасов, но его история была из ряда вон выходящей. На мгновение мне показалось, будто он или не выдумывает, или гробит свой талант писателя. Если же он говорит правду, то у меня могут возникнуть проблемы. Но ведь его история выдумка?)
Я прошел свой первый ритуал в тринадцать лет. Так я стал вампиром. Меня приняли, и со мной считались. Позже мне подарили гроб. Ты не поверишь, но среди вампиров гроб является самым лучшим подарком. Без гроба вампир — не жилец. Он должен где-то прятаться днем, и гроб самая лучшая кровать
