даже эльфов, не то что эльфиек. А уж рядом с от рождения хрупкой Элиэн, служанка была настоящим монстром, но принцесса лишь улыбнулась и, не удержавшись, произнесла:
— Благодарю.
Орчиха оскалилась и что-то сказала, махнув рукой на поднос, а потом гортанно прорычала;
— Кархан.
Поняв, что это имя и ей представились, Элиэн вновь благосклонно и искренне улыбнулась. Орчиха с поклоном удалилась, и принцесса кинулась к еде. Каково же было ее разочарование, когда она обнаружила, что все мясо в блюдах (больше всего это напоминало рагу) было непрожаренным и из него вытекала кровь, а остальное едва ли можно было прожевать: хлеб жесткий, как камень, овощи пригоревшие, и лишь чай был обычным. Терпким, горьким, но хотя бы горячим. С полчаса помучившись, Элиэн выловила из всех трех блюда несколько листьев салата, которые и стали всем ее обедом.
Больше до вечера никто не беспокоил принцессу, и она вновь скиталась по пустынным покоям, как призрак. Мысли ее были не о голоде и холоде (камин так же, как и вчера стоял нерастопленный), а о завтрашнем дне. Свадьба, а потом и ночь. В душе Элиэн тлела слабая надежда, что темный, который в свое время убил светлых больше, чем можно себе представить, сжалится над нею и будет хотя бы не жесток. На любовь и ласку принцесса не рассчитывала, эти сказки лишь для юных наивных дурочек, но ведь Темный Император мог оказаться неплохим мужчиной. Лучшим, чем ее отец и братья, которые не гнушались принудить женщину и избить ее.
Утро следующего дня наступило слишком быстро, хотя Элиэн долго не могла заснуть и даже пообещала себе не смыкать глаз, но усталость все же победила. Подняли ее служанки рано и весь день мучили, пытаясь сделать из нее красавицу. По крайней мере, именно так расшифровала их взгляды Элиэн. На самом деле, она вовсе не была такой уродиной, эльфийки априори прекрасны, но для принцессы и дочери короля она была недостаточно красива. Так всегда говорил отец, а потом и братья. Ей досталась не внешность Леранэ, королевского рода — льдистые глаза, серебристые волосы и гордый взгляд, — а ее матери. В итоге она была невысокой, излишне стройной (хотя не без фигуры), с копной вьющихся каштановых волос и голубыми глазами, которые часто вводили в заблуждение окружающих — все считали ее невинной и наивной девочкой. Проблема только в том, что сама Элиэн себя такой не считала, и даже сейчас, находясь в руках служанок, болтающих и не обращающих на свою госпожу никакого внимания, лишь выжидала. Она должна будет ответить, иначе ей не выжить. Но все это будет потом, а сейчас Элиэн думала лишь о быстро приближающейся встречи с женихом. У светлых эльфов и людей свадьбы происходили на рассвете или в первой половине дня, но темные, по-видимому, предпочитала вступать в брак на закате.
Когда солнце за окном стало медленно опускаться за горизонт, служанки наконец оставили Элиэн в покое, предъявив ей результаты своих трудов, которые приятно удивили принцессу. Дроу удалось уложить ее волосы в высокую, пусть и непривычную для нее прическу, и подобрать платье, которое смотрелось весьма неплохо. Единственное, ей не нравился цвет — сверху белоснежный шелк переходил в розовый, а потом и в ярко-алый. Намек и насмешка. Элиэн вновь стало дурно при мысли о ночи. Она всегда боялась близости с мужчиной, с детства слышала и видела, как плачет мать, после ночных визитов отца. Даже простое прикосновение — неважно кого — вызывало в Элиэн дрожь страха и омерзения. Не помогали мысли о долге и безысходности — у нее не было выбора, но гулко стучащему сердцу было сложно это понять.
Когда служанки вывели ее из замка и усадили в карету — такую же черную, как и все здесь, — она могла думать лишь об одном — как не упасть в обморок. Никогда с ней не случалось подобного, но сейчас она чувствовала, что тело начинает подводить ее. Дрожащими пальцами она перебирала кружева на длинных рукавах — единственное украшение ее платья. Вид ярко-алого подола вызывал лишь тошноту. Карета остановилась перед величественным сооружением. Высокий черный шпиль уходил в темно-серое небо, а архитектура храма хоть и была непривычна взгляду светлой эльфийки, но по-своему завораживала необычной красотой. У Элиэн на мгновение захватило дух, когда она входила под своды Храма Тьмы, главного святилища этой темной силы, но толпа внутри быстро привела ее в чувство. Орки, дроу, вампиры, оборотни, люди — колдуны и чернокнижники, — и даже тролли наполнили зал, оставив по центру лишь узкий проход. Все молчали, и сила, заставившая эту толпу замереть, была поистине пугающей. Элиэн подняла голову и прошла к алтарю, где ее ждал будущий супруг. Это был мрачный и высокий, как и все дроу, мужчина. Лицо его покрывали редкие и давно зажившие шрамы, черты его не были грубы, как у орка, но жесткий изгиб бровей и губ, непримиримый высокомерный взгляд и общая холодность отталкивали от него Элиэн. Он был страшен, пугающе страшен, и юной принцессе понадобилась вся ее сила воли, чтобы не отвести взгляд. Вот они и встретились.
По велению Императора жрец-дроу начал церемонию. Элиэн мучительно вслушивалась в непонятные слова, пытаясь уловить тот момент, когда ей нужно будет дать согласие. Если, конечно, обряд бракосочетания у темных проходил так же, как у светлых. И все равно она пропустила момент. Только выразительный взгляд Императора дал понять ей, что надо что-то сказать.
— Согласна, — пробормотала Элиэн, не выдерживая и опуская взгляд. Бордовые глаза темного парализовали ее волю, особенно тогда, когда она думала о том моменте, когда окажется полностью в его власти.
Жрец еще что-то сказал, и тогда прозвучал голос Императора, такой же, как он: властный и жесткий. Таким голосом отдавались приказы всем живым — и выполнялись они беспрекословно. После него голос жреца звучал намного глуше. Дроу в длинной темной мантии взял их руки в свои и, соединив, опустил в чашу с водой, выбитую прямо в алтаря. Черная жидкость на мгновение обожгла Элиэн, ее светлую душу пронзила боль от соприкосновения с Тьмой, а потом жрец поднял их ладони. От запястий к локтю шел черный узор: меч, вокруг которого обвивалась лоза розы, чьи шипы насквозь прошивали лезвия клинка. Показалось Элиэн или нет, но на миг в багровых глазах мелькнуло удивление. Впрочем, совсем скоро принцессе стало не до наблюдений. Судя по всему, жрец закончил ритуал, провозгласив их супругами. Горячие пальцы коснулись ее подбородка, заставляя поднять голову и оставляя синяки
