в Англии.
– Он живет один?
– Мне кажется, это очевидно.
– Я имела в виду, может быть, у него кто-нибудь есть?
– Боюсь, я не привыкла следить за личной жизнью своих коллег.
– Я бы сказал, что он одинок, – вставил Блэкфинч. Он достал из саквояжа штатив и камеру и теперь прикручивал к ней лампу-вспышку. – Женского тепла этому месту явно недостает.
Он улыбнулся Персис, и она против воли покраснела. В последнее время у них были непростые отношения. Они познакомились всего несколько недель назад, во время ее первого дела – убийства британского дипломата. Помощь Блэкфинча была просто неоценимой.
Между ними стало что-то происходить, какое-то взаимное притяжение.
А потом она в него выстрелила.
Персис отвернулась и, стараясь скрыть неловкость, отошла к этажерке с книгами в углу комнаты. Она была ей по пояс, так что Персис села на корточки и стала рассматривать обложки. Хинди-английский словарь, «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна, «Хоббит» Толкина, перевод избранных произведений Руми, персидского поэта и ученого тринадцатого века, потрепанная копия «Великого Гэтсби» Фицджеральда и, видимо, новое издание «Алисы в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла.
Персис знала эти книги, она росла с ними в отцовском магазине, но здесь они казались брошенными, безжизненными.
Она встала и оглядела гостиную. Комната была такой же пустой, как и все другие в доме. Диван из воловьей кожи, журнальный столик на изогнутых ножках, безрадостная картина с мрачным заграничным пейзажем, этажерка с книгами, телефон на отдельном столике… и все. Не было даже радио или граммофона.
Что Хили здесь делал? Если только он не был любителем разглядывать стены, заняться здесь было попросту нечем. Возможно, именно поэтому он проводил все свободное время в Обществе.
– Прямо келья. – Голос Блэкфинча прервал ее мысли.
– Джон – непритязательный человек, – заметила Форрестер. – В наш век излишеств сдержанность – большая редкость.
– Никаких следов манускрипта, – сказала Персис.
Тщательный обыск занял немного времени. Здесь просто негде было прятать.
И никаких следов рюкзака, который упоминал Пиллаи.
– Вы думаете, он уехал из города? – спросила Форрестер.
– Он не стал бы оставлять всю свою одежду.
Это был слабый аргумент. Обладатель манускрипта стоимостью в миллион долларов может позволить себе не беспокоиться о гардеробе.
И тут Персис поняла, что ее смущает. Здесь не было никаких личных вещей.
Фотографий, которые напоминали бы Хили о доме, каких-нибудь безделушек и всего того хлама, который люди обычно накапливают за годы жизни. Хили провел в этом доме больше двух лет, но, если не считать поношенной одежды в шкафу, казалось, будто его никогда здесь не было.
Одиночество. Вот что пропитало эти стены – запах одиночества, стойкий, как йод.
– Может быть, он взял манускрипт на время и хотел вернуть, а потом с ним что-то случилось, – предположила Форрестер. Казалось, она сама не слишком верила своим словам.
– Мы проверим больницы, это недолго, – машинально ответила Персис.
Сама она уже не сомневалась в том, что Хили не собирался сюда возвращаться. Но если он правда хотел исчезнуть, зачем оставлять загадочную надпись в Библии?
Что значит имя? Следуй за истиной.
Какая истина? Как далеко за ней следовать?
– Как бы вы охарактеризовали Хили?
Форрестер задумалась.
– Он был сдержанным… то есть он сдержанный человек. Осторожный. Он всегда говорил, только как следует обдумав каждое слово. Необщительный, предпочитал одиночество.
– Он поддерживал связь с кем-нибудь в Обществе?
– Скорее нет. Большинство наших ученых – одиночки. Конечно, к Джону как к хранителю манускриптов часто обращались по вопросам приобретения или получения в дар новых предметов для нашей коллекции. Его авторитет палеографа был неоспорим.
– А чем именно занимаются палеографы? – спросил Блэкфинч.
Он уже сделал снимки всего дома и снова вернулся в гостиную.
– Как бы так объяснить, чтобы было попроще, – ответила Форрестер, не скрывая превосходства. – Палеография занимается изучением и расшифровкой древних рукописей. Палеографы возвращают к жизни старые документы, чтобы мы могли что-то из них узнать. Например, в библиотеках по всему миру хранится множество средневековых манускриптов, но без палеографов они мало что рассказали бы нам об истории того времени. Даже тексты Шекспира были бы сплошной тарабарщиной. Язык со временем развивается: появляются диалекты, новые системы письма, меняются алфавиты, значения слов. Сравните язык «Беовульфа» с современным английским.
– Вы с таким увлечением об этом рассказываете.
– Я училась на палеографа, но из-за неудачного замужества не смогла этим заниматься.
Персис удивили ее слова. Нив Форрестер не была похожа на женщину, которая позволит мужчине указывать, как ей жить.
– Здесь больше делать нечего, – сказала наконец Персис. – Пожалуйста, составьте для меня список знакомых как можно скорее.
Выйдя на улицу, Персис изучила соседние здания. С одной стороны стоял заброшенный дом, по форме похожий на тот, где жил Хили. Окна и двери забиты досками. Тупик.
Территория с другой стороны принадлежала какой-то компании.
Персис обратилась к охраннику, сидящему у ворот:
– Вы знаете мужчину из соседнего дома? Англичанина?
Охранник с явным удивлением посмотрел на ее полицейскую форму и задумчиво почесал под мышкой:
– Я его видел, мэм. Но я его не знаю.
– Вы видели его вчера? Или сегодня?
Он задумался, потом покачал головой.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Позавчера утром, когда он выходил из дома.
– Он уехал на машине?
– Нет, мэм. Он всегда ходит пешком.
3
У дверей храма огня[4] Персис встретила Кришну – водителя, повара и слугу ее отца, по совместительству вечного мальчика на побегушках. Кришна жил у них дома с самого ее детства. С тех пор как мать Персис умерла, ему пришлось взять на себя роль няни и помогать отцу растить семилетнюю девочку, неожиданно оставшуюся на его попечении.
Нельзя сказать, что им это хорошо удавалось.
К счастью, рядом оказалась тетя Нусси, младшая сестра матери Персис, готовая взять дело в свои руки. Правда, ее благородным намерениям немного мешала взаимная неприязнь с Сэмом Вадиа, длящаяся еще с тех пор, как родители Персис сбежали из дома, чтобы пожениться. Тетя Нусси изо всех сил старалась донести до племянницы, что они с Саназ – матерью Персис – происходили из куда более знатного парсийского[5] рода, чем Сэм, и потому тот был совсем не ровня ее сестре.
Персис не понимала одного: почему тетю удивляет, что Сэм о ней такого невысокого мнения?
Кришна поприветствовал Персис и остался у отцовского «амбассадора», а она прошла мимо ламассу, гигантских статуй крылатых быков с человеческими головами, стоящих по обе стороны от входа, и вошла в храм. Она быстро пересекла внутренний двор
