он. – Хорошо, что Маша не знает про этот спектакль, а то не миновать бы мне вчера полного курса «экспериментальной» пытки».
– Значит, вчера вечером после окончания спектакля Виталий Берестов со своей «бригадой» отправился ужинать в «Ковчег». В котором часу это было?
– Думаю, около двенадцати. В это время обычно заканчиваются вечерние спектакли. Правда, сам я так поздно не засиживаюсь, но, думаю, приблизительно в это время. А почему вы не хотите спросить самого Виталия? Он вам точнее скажет.
– Дойдет очередь и до него. Как в целом вы можете охарактеризовать Руслана Бойцова? Он хорошо ладил с коллегами? Какой у него был характер?
– Как вам сказать? – Анисимов снова задумался. – Характер у него был… неровный, скажем так. Взбалмошный немного, но ведь творческому человеку это простительно.
– Если не ошибаюсь, он числился помощником режиссера? Это творческая профессия?
– Руслан работал не только как помощник. Он очень активно участвовал в постановках. Особенно когда они придумывали эти свои перформансы. Тут уж все выпендривались кто во что горазд. Оригинальностью хотели блеснуть. И, насколько я знаю, Руслан всегда тоже очень активно участвовал. Так что насчет творческой профессии не сомневайтесь. В театре все профессии творческие, – улыбнулся Анисимов.
– Да, конечно, – поспешил согласиться Лев. – Так, значит, в целом Руслан с коллегами ладил, если даже в постановках участвовал? А вы не в курсе, врагов у него не было?
– Да нет… думаю, нет. Хотя я, конечно, не так хорошо знаю его личную жизнь. Мы общаемся только по работе. Но такого, чтобы явно… нет. Не замечал.
– То есть предполагать, что вчерашнее нападение мог организовать кто-то из коллег, не стоит? – напрямик спросил Гуров.
– Что вы! – вскинул брови Анисимов. – Да я даже мысли такой не допускаю! Как вам в голову пришло? У нас все-таки театр, а не уголовная «малина». Да, конечно, бывают разногласия. Даже ссоры иногда. В большом коллективе мало ли что случается. Но чтобы доходило до поножовщины… даже мысли такой не допускаю.
– Хорошо, не волнуйтесь так. Я понимаю, что для вас подобное предположение звучит как нонсенс, но я должен предусмотреть все варианты. Вы сейчас сказали о ссорах. А вообще в труппе много интриг? Такая разнородная компания… И классика, и эксперимент. Наверное, «заслуженным» не так просто уживаться с молодежью?
– Как вам сказать… – Анисимов опустил глаза и немного помолчал, явно подбирая в уме обтекаемую формулировку. – Нюансы, конечно, были, но… Проблемы мы стараемся решать. Все-таки мы – один коллектив, можно сказать, почти семья. Как и в любой семье, бывает всякое.
Видя, как старательно дипломатичный директор уходит от ответа, Гуров мысленно решил обязательно навести более подробные справки насчет этого «всякого».
«Претензии к парню, похоже, действительно были, – подумал он. – Да и немудрено, ведь он – из новой команды. Если пришел вместе с этим худруком, это еще полбеды, а если «переметнулся» из старого лагеря, тогда ненавистников и завистников у него наверняка хватало».
– Руслан давно работает в театре?
– Да, уже около пяти лет. Но раньше он действительно был, как вы сказали, лишь помощником. А с приходом Виталия развернулся. Нашел родственную душу, как говорится. Ведь раньше у нас никаких экспериментов не было, Борис Петрович перформансов этих не устраивал.
– Борис Петрович?
– Да. Это бывший наш художественный руководитель.
«Вот оно что! – подумал Лев, сразу вспомнив пренебрежительные высказывания блондинки из ресторана. – Похоже, именно об этом «Борьке» и шла речь. И, похоже, не так уж редко бывшего худрука здесь делают «крайним».
– Сейчас он рядовой режиссер, – продолжал Анисимов. – Но Виталий его не обижает. Классический репертуар целиком и полностью в его распоряжении. Подбор актеров, оформление спектакля, музыка. Все это курирует он.
«Да, курирует, – снова подумал Лев. – Только, похоже, охотников полюбоваться на этот классический репертуар не так уж много, соответственно и престиж невысок. Из худруков попасть в «рядовые», это, знаете ли, удовольствие на любителя. Не каждое самолюбие выдержит. Очень многие предпочли бы просто уйти, а этот остался. Значит, деваться некуда. Остался и наблюдает теперь, как какой-то там «лишь помощник» выбивается в неформальные лидеры, а сам он в это время вынужден все дальше уходить в тень. Нет, грязного бельишка в этой «семье», похоже, хватает. И чтобы прояснить ситуацию, видимо, придется-таки в нем покопаться».
Небольшая мизансцена, произошедшая в следующую минуту, только лишний раз подтвердила эту догадку.
В дверь деликатно постучали, и в кабинете появилась эффектная высокая девушка, чем-то напоминающая блондинку, которую он видел вчера в ресторане.
– Виктор Иванович, подпишите, пожалуйста. Это срочно, – сказал она, подавая директору бумаги.
Анисимов черкнул роспись, и девушка направилась к двери.
– Так, значит, вы говорите, что Руслан Бойцов в целом был человек коммуникабельный? – видя, что девушка уходит, продолжил разговор Гуров.
– Бабник он был! Бабник и негодяй. За это и…
Когда полковник начал говорить, девушка замедлила свое движение, с любопытством прислушиваясь. Поняв, о чем идет речь, она обернулась и с азартом выкрикнула свою реплику, по-видимому, не в силах сдержать эмоции.
– Иди, Мила, – с беспокойством проговорил директор. – Скажешь, когда тебя спросят.
– И скажу! – не унималась взволнованная Мила. – Пусть все знают, какой он…
– Иди! – с нажимом повторил Анисимов.
Мила с досадой развернулась на каблуках и, сделав два демонстративно широких шага к двери, громко захлопнула ее за собой.
– Извините, – смущенно стал оправдываться директор. – Это Людмила из бухгалтерии. Она немного… несдержанная.
– Бывает, – сочувственно усмехнулся Гуров.
Несмотря на то что речь шла о Бойцове – человеке, который сейчас больше всего его интересовал, он не стал расспрашивать о причинах «несдержанности» Людмилы из бухгалтерии. Было очевидно, что дипломатичный директор снова уйдет от ответа.
Вместо этого он решил при первой возможности посетить бухгалтерию и побеседовать с Людмилой лично, вдали от бдительного ока начальства.
А с самим Анисимовым ему вдруг захотелось поговорить о бухгалтерии, как о сфере деятельности.
– Кстати, а что это за люди, о которых вы упоминали в начале нашего разговора? – спросил он. – Те, которые отвлекали вас от работы? Вы еще сказали, что они перевернули у вас всю отчетность. С чем это было связано?
– А, это… – сразу как-то
