class="p1">— Вторник, шесть утра. Отправитель — магистр Довафу. Цитирую. Где тебя черти носят, сын собаки? Вырезано цензурой, если пропустишь отправку на Кибер, я тебе вырезано цензурой по самые вырезано цензурой. Пёс. Конец цитаты.
Я опешил.
— Вторник? Это прошлый, что ли? Не помню такого.
— Сообщение добавлено в ваше расписание вчера, с высочайшим приоритетом.
— Что за ерунда? Вчера была пятница? А! Ну, максимум воскресенье… Ведь так? — жалобно спросил я. — Какой сегодня день-то?
— Сегодня среда, девятое октября, — отчеканил Морис и добавил, — 2312 год.
— Оу.
Меня вынесло на четыре дня! Никогда «Кринж» не действовал так долго.
— Морис, а что я делал всё это время?
Надеюсь, не валялся в ванной.
— Не могу знать, господин Микайо. Вы вернулись домой вчера поздно вечером. Прошу, господин, следите за временем.
— Да-да… — я рассеянно оглядел ванную комнату. — Разберёмся.
Четыре дня! Это ж надо! Я рассчитывал прокутить выходные, а затем неторопливо подготовиться к перелёту. Могло быть и хуже, конечно. Вылет только завтра. Вот только ни черта не готово. Ох, и влетит мне от Вафу.
Нужно было пошевеливаться. Для начала — в восстановительную камеру, на экстренную чистку. Пять минут острого жжения во всех местах — и моё лицо было идеально выбрито, а волосы уложены. Полностью устранить мешки не удалось, но хотя бы исчезла краснота глаз. Я вновь был свеж и даже благоухал, безо всяких фильтров.
Быстро оделся и принял таблетку с наноботами — неизвестно, чем напичкал меня Вафу в назидание. Морису тоже не мешало подлечиться, старый хрыч переписал все имена в адресной книге на «правильные». Ненавижу, когда меня называют Микайо! Я Майкл, и точка. И даже если меня ждёт неизвестно что по самые непонятно куда от непревзойдённого мастера ругательств, я выдержу это испытание с достоинством — как Майкл Сабаи, а не Микайо.
— Морис, я ухожу. Мой нейролинк тоже пока на тебе. Увидимся вечером. Надеюсь.
— Что передать госпоже Сифри? Она прислала ещё пятнадцать сообщений, только что.
— Поцелуй её от меня.
Морис скрипнул и накренился. Я вышел из ванной и бросил на прощание:
— Вызови техпомощь, позаботься о себе.
Теперь — бежать. Из спальни — на лестницу, и бегом на улицу. Но — на цыпочках мимо комнаты Сифри. Если она меня заметит — не отцепится. Я выскользнул на улицу через заранее открытую дверь и шагнул в проём пневмотрубы возле крыльца. У меня в запасе было ещё почти 15 минут, поэтому я замедлил скорость капсулы, чтобы не заявиться к мастеру Вафу раньше времени.
Учитель ненавидит опаздывающих. Но подхалимов и торопыг он просто презирает. Добрейшей души человек.
Пневмотрубы — позорный пережиток прошлого, который уже мало где встретишь. Во времена колонизации Сунга уже вовсю пользовались квантовыми телепортами и портативными червоточинами, не говоря уже о всевозможных искривителях пространства, с которыми так любит баловаться малышня. Но первопроходцы вбухали слишком много кредитов в защитные купола (Сунг часто переживал бомбардировку астероидами), и не стали мудрить с позиционными станциями. Не думаю, что проложить тысячи километров подземных тоннелей (и ещё столько же — над поверхностью) было легче, но клану Шильдов явно хватало рабов. У местных богатеев, конечно, есть личные телепортаторы, позволяющие покинуть спутник, и даже галактику. Но возвращаться приходится на шаттле. Зато все уровни префектуры Хондана пронизаны изящными магистралями пневмотруб, как на картинках ретрофутуристов прошлого. И если есть время и желание — можно осмотреть весь город, с комфортом расположившись в персональной капсуле.
У меня его не было. Да и чего я там не видал? С рождения живу в Ю-Дору и облазил тут каждый уголок, особенно в Нижнем городе, где так много милых сердцу баров. Я затемнил капсулу и вывел на экраны местные новостные сводки за прошедшие дни. Бегло пролистал заголовки — ничего интересного. Во внешних секторах тоже всё спокойно.
Похоже, Кластер Пятидесяти не заметил моего загула. Вот и славно.
А то был случай: некий Брендан Нэш — он, кстати, местный, с планеты Сам — пилот элитных межгалактических шаттлов, в состоянии абсолютного не стояния увёл крейсер с тремя миллионами пассажиров прямиком к центру Мессье 81. То бишь в сверхмассивную чёрную дыру. Это было полтора года назад, лет через пятьдесят их засосёт безвозвратно — и примерно тогда же СМИ перестанут муссировать этот скандал. Забавно, что для Брендана — с момента попадания в зону притяжения дыры и до слияния с горизонтом событий — пройдёт меньше часа.
То есть время спасти экипаж и пассажиров ещё вроде бы есть. Но только пока ты снаружи.
Меня больше беспокоил тот факт, что четыре дня исчезли в никуда, а я ни разу не появился дома.
Наверное, стоило просмотреть сообщения от Шина. И от отца. Уж коль Большой П снизошёл до целого письма среднему сыну — дело явно серьёзное. Лишь бы не оказалось, что мы-таки где-то пересеклись.
Мог ли я завалиться к нему в посольство под кайфом и с пиписькой на груди? Да, вполне. Не удивлюсь, если Тэд меня ещё и подбросил ради такого случая. Но куда смотрел Шин? До окончания вечера пятницы он играл роль разводящего, а значит должен был удостовериться, что я благополучно доберусь до дома. Или тоже нализался до неоновых чертей?
Надеюсь, Лия отгрызла этим двум остолопам что-нибудь. Куда, кстати, она подевалась? Дома я её не заметил, а её нейролинк ещё не до конца откалибровался, на днях только установили.
Я собрался с духом и открыл нейроинтерфейс. Удобно, когда носишь в голове персональное виртуальное пространство с выходом в Сеть. Сто лет назад эта штука похоронила беспроводной интернет, могильную (или как она там называлась) связь и стриминговые сервисы. Единственный изъян — если слишком долго лазить по сомнительным сайтам, вместо обычных снов начинаешь смотреть рекламные ролики. В особо запущенных случаях к сетчатке глаза прилипнет здоровенный не отключаемый баннер. А если на оба глаза, то обязательно разные. У меня так старший брат «ослеп» на полгода.
Я позвонил Шину. Пусть отвечает за свой недогляд.
— Какие люди! — сходу затараторил Шин. — Здоров, Майки. Уже в себе?
— Ага. В себе — и в трубе. Вот-вот вылечу. Что произошло?
— Ты о чём?
— О вечере пятницы, плавно перешедшей в утро среды. Где мои четыре дня?
— На большом кринжовом! — хохотнул Шин. — Да не парься ты! Всё прошло гладко.
— Рассказывай. Только побыстрее, прошу.
— Ну… — Шин ненадолго задумался. — Тебя сначала обнулило, но после пары долек псевды ты стал пободрее. Мы ещё выпили…
— Сколько?
— Да кто ж считал? Прилично, в общем. Надо ж было обмыть
