другую, мелодия полилась, будто гладкий ручей с горы. И я, будто почувствовала рядом чье-то присутствие.
— Тебе понадобилась всего неделя? — неожиданно обратился ко мне знакомый голос.
Я резко обернулась, и мне стало смешно. Но этот смех больше походил на истерический, нежели душевный.
— Боже, Элис, что с тобой происходит?! — спросила я мысленно сама себя. — Спроси у него: «Как дела?».
— Ты так хорошо играешь. В наше время людей с такими способностями редко где встретишь, — опередил он меня.
— Ты так думаешь?
— Я уверен.
— Что ж, с тебя тогда рисунок.
— Картина, — снова поправил меня Найерт.
— Не важно.
Найерт посмотрел на меня с недовольным лицом и вздохнул.
— Кажется у тебя через пять минут начинается пара, — сказала я, мигом взглянув на часы.
— Вообще, перебивать людей не очень хорошо…
— Ну все, пока, Найерт.
Зануда только посмотрел на меня каменным взглядом и ушел. А я, в свою очередь, тоже собралась и поехала к маме.
День был теплым и сухим, не смотря на вчерашний дождь. Проезжая мимо пустынных мест под песни 80-х, я думала о своем, пока мне не послышалось знакомое начало. Я сделала звук громче и меня понесло.
Через несколько минут я ощутила, как по моему лбу стекает теплая жидкость, схожая по консистенции с потом. Но она была не прозрачная, а алая, и текла она не потому что мне было жарко, а потому что каким-то странным образом мой, «спрятанный» от наскучившего ноября, кабриолет был уже перевернут.
— Это все ты! — обратилась я к человеку, который стоял неподалеку от места аварии и смотрел на меня.
Услышав мои обвинения, он подошел ко мне, заглянул в перевернутое окно и сказал:
— Нет, Элизабет. Это ты виновата.
— Кто ты? И откуда знаешь мое имя? — сказала я, вися в кресле вниз головой.
Он посмотрел на меня очень грозным бешеным взглядом, и ничего не ответив, ушел.
— Ээ-э-э-эй, помогите мне! — кричала изо всех сил я. — Кто-нибудь! Ээ-э-э-э-й!
Я чувствовала, как кровь стекает в голову, а из головы наружу, и у меня в глазах все больше мутнело.
— Пожалуйста! — сказала я хрипло последнее слово и отключилась.
Глава 5
Вокруг меня были стены, окрашенные лазурной краской и много непонятных медицинских предметов. И из всего этого я ранее имела представление только об удобной механической койке и небольшой по размеру капельнице. Ну и, понятное дело, мне никогда не было трудно отличить нож от вилки. В той комнате мои глаза видели только ножи. А точнее — скальпели. Сбоку на стене висела красивая картина с изображенным на ней морем. Ну а прямо передо мной стоял высокий голубоглазый парень в заношенной темно-бордовой кожаной куртке и потертых штанах черно-синего цвета.
— Найерт! — обратилась я к нему. — Что ты здесь делаешь? — спросила я, обрадовавшись. Я с трудом могла улыбнуться, потому что мою голову сильно обтянули бинтом. Но моей радости не было предела.
— Подумал, что тебе тут будет скучно сидеть одной. Наконец-то ты очнулась! Я должен позвать твоих родителей, — сказал он, встав со стула и направившись к двери.
— Нет, подожди, — остановила я его. — Сколько я тут уже лежу?
— Не переживай, всего несколько часов после операции.
— Операции?
Его лицо стало хмурым, и он посмотрел на меня с таким же хмурым взглядом:
— У тебя была травма кисти руки. И… я все равно не смогу долго молчать…
— Говори!
— В общем, Элис, не переживай, я уверен, что с этим можно будет что-то сделать… — Я только смотрела на него и была наготове выпустить слезы. — Нет, я так не могу! Элис, пожалуйста не надо плакать.
— Говори! — сказала громче я, пустив уже первую слезу.
— Из-за этой травмы ты больше не сможешь играть, — сказал он, еле подбирая нужные слова.
— Не говори никому что я пришла в сознание.
— Но я должен…
— Уйди, просто уйди отсюда, — сказала я, заливаясь слезами.
Я повернула направо голову и увидела в окне знакомое лицо. Это был тот человек, которого я видела посреди дороги, застеленной по обе стороны пустырями. Он помахал мне с натянутой до ушей улыбкой, делая пальцами волны. Потом приклеил на скотч небольшой лист с короткой надписью: «Помнишь меня?!».
— Еще бы мне тебя не запомнить, — сказала шепотом я, вспоминая его слова. — Не волнуйся, я запомнила твое лицо! — крикнула я. — Ты еще насидишься за решеткой, — спокойным тоном дополнила я.
Время шло к вечеру. В окнах становилось все темнее, лишь отблески света разбавляли этот вид теплой краской. Кто-то постучал в дверь. И как оказалось, это был снова приятный моим глазам и сердцу высокорослый парень. Найерт пришел, видимо взбодрить и развеселить меня, что у него не совсем-то получилось.
— Доктор Уолен сказал, ты уже чувствуешь себя лучше.
— Да, так и есть. Уже через пару дней меня выпишут, и я смогу отсыпаться дома. Правда, думаю мой постельный режим прекратиться не раньше, чем закончится семестр. И вообще, что там в Арте? Есть новости?
— На самом деле есть. Миссис Браун тонет в слезах. Ты была ее лучшей ученицей, и, думаю…
— Лучшей? Я бы так не сказала, исходя из наших с ней прошлых противоречий:
(Из воспоминаний)
15/03
— Ты опоздала на 15 минут!
— Простите. Пробка.
— Пробка у тебя в голове, милая. Еще одно опоздание, и я пишу докладную, — сказала миссис Браун, собрав все мои сборники, которые я только что выложила на стол. — До свидания!
18/03
— Извините за опоздание…
— Ничего страшного, я как раз докладную уже дописала.
— Но миссис Браун, пожалуйста…
30/05
— Пальцы не могут следить за тобой, так хотя-бы ты попробуй следить за ними.
16/11
— Дочь дьявола! Где твои бекары?
— Пока, миссис Браун!
(Наши дни)
— Да уж, твой характер и ее — конечно, не совместимая штука, — сказал Найерт, посмеявшись. — Есть еще одна проблема. Твое место заняла Лесли.
— Может так и надо, — сказала я, задумавшись.
— Элизабет, я пришел поднять тебе настроение, а не испортить его. Так что не надо думать об этом, лучше помоги мне с социальным проектом.
— Лучше помощника не нашел?
— Я провожу небольшой опрос у студентов других факультативов, и так как ты все еще являешься учащимся Арта, у меня будет к тебе несколько вопросов.
Я посмотрела на Найерта в ожидании, сделав лицо тупым и настороженным. Он начал задавать мне кучу вопросов, связанных не только с музыкой:
— …И как бы ты поступила с этими людьми?
— Глупый вопрос! Конечно же убила бы! — ответила я, дико рассмеявшись.
— Если вырезать только твои ответы, люди бы недоумевали от твоего мировосприятия, — добавил Найерт, тоже рассмеявшись.
Его улыбка
