невозмутимый князь Болховский, покраснев от негодования, едва не сорвался с места, желая придушить зарвавшуюся княжну.
— Поберегите силы и ярость для боя, князь. Я в своём праве, а вам, прежде чем швырять ноты в лицо, нужно изучить священный Кодекс войны, где кровью моего незабвенного предка писано, что вызываемая сторона имеет право выбора места битвы. Я, в свою очередь, внимательно ознакомилась с древним сводом. Императорский разлом находится на территории вотчины. Вы либо играете по правилам, либо платите по счетам. Я всё сказала, господин Болховский.
Смотреть на перекошенное бешенством лицо князя просто песня какая-то! Того и гляди аристо Кондратий хватит, и не придётся в аномалию лезть.
— Господин председатель! Ваше Императорское Высочество! Это неслыханно! Подлог! Я протестую! — Сорвавшись на крик, Болховский всё же бросился на меня, попытавшись дотянуться до горла, но был перехвачен графом Сольским.
Жаль: защищаясь, я могла бы его убить без последствий: дала бы себя немного придушить, словила собачий кайф — да и приласкала бы, вырвав кадык.
— Ваше поведение недопустимо, князь! Займите своё место, иначе будете удалены! — Пётр Михайлович, дождавшись, пока Болховский уймётся, продолжил: — Вы подали ноту объявления войны, руководствуясь одноимённым кодексом. Право на возмездие было рассмотрено и подтверждено лично Её Величеством Императрицей и Самодержицей Всероссийской, так же как и право княжны Ольги Фёдоровны Нагой на самооборону. Следуя кодексу великого предка, подтверждаю правомочность ответчика. У вас осталось пять минут для принятия решения!
Пётр Михайлович мне однозначно пришёлся по нраву — припёр к стенке засранца, теперь тот не увильнёт! Зал притих. Гордые представители знати раскумекали, в какой жопе оказался их собрат.
Императорский разлом официально открыла аккурат перед зачислением в академию. Я там была, свидетельств этому — масса, а раз вошла и вышла живой, значит, по бумагам всё на мази. Комар носа не подточит. Каким образом оттуда выбралась — дело третье, проверять желающих не нашлось. Теперь в моём распоряжении более сорока тысяч отмычек. Одна польза от такой войны. Есть шанс самой гробануться, но всё лучше, чем в Петергофе оборону держать или штурмом идти на подготовленные вражьи позиции.
— Ваше Императорское Высочество! Внекатегорийный разлом не изучен, мы не знаем, что нас там ждёт. Возможно, смерть! Лезть в аномалию — чистое безумие! Я требую оспорить право княжны Нагой. Сейчас двадцать первый век, принципы ведения войны изменились! Господин…
Властный голос Великого Князя оборвал Болховского на полуслове:
— Не забывайтесь, князь! Вы предлагаете оспорить не право Ольги Фёдоровны Нагой, а незыблемые постулаты, на которых зиждется мощь Российской империи. Ещё одно слово — и будете привлечены к ответственности! Императорский разлом официально открыт, княжна была там и вернулась живой — это бесспорный и подтверждённый факт. Лично объявили войну, а сейчас заговорили об опасности и смерти? Вы в своём уме, Болховский? Одна минута! Либо удостоверяете намерения, либо назначаетесь высшим советом кланов проигравшей стороной со всеми вытекающими последствиями! Я всё сказал!
— Согласен! Подтверждаю! — сорвавшись на крик, завопил князь.
Под гнётом обстоятельств графья также засвидетельствовали ноты. Дело сделано. Победитель заберёт всё, включая жизни побеждённых. Поутру начнётся веселье, а сегодня я отдыхаю в обществе друзей и кицунэ. Лелею надежду, что доживу до завтрашнего утра!
Глава 2
Операцию по дезинформации противника взял на себя генерал Лютый. Самолично обзвонив конторы наёмников, как и предполагалось, результата не добился, зато организовал видимость нервической движухи. Получив отказ, связался с заморскими солдатами удачи. Дело пошло, и в кратчайшие сроки подтянул на свою сторону до двадцати тысяч боевиков. Естественно, на бумаге: никто не собирался гнать диких гусей на убой. Камень был брошен, круги на воде дошли до интересантов, на что и был расчёт.
Десяток нанятых порталистов, протянув пространственные порталы от Петергофа до Вольской губернии, дополнили общую картину постановки, по сценарию которой на Синюю гору переправлялись сотни единиц тяжёлой бронированной техники. По сути же, одна колонна «Буцефалов» носилась туда-сюда-обратно.
Лазутчики супостата, фиксируя движение коробочек, сыпали неутешительными докладами, вынуждая вражье командование нервничать и готовиться к полномасштабной битве. Целью дезы было — выманить все силы кланов на территорию Императорского разлома. По расчётам аналитиков, до нескольких дивизий уйдут в аномалию, стеречь подступы останутся не больше двух батальонов. Операция близилась к концу: ранним утром оцепление будет снято, а Синяя гора опустеет. Если в план не сунет нос злой Рок, у меня будут шансы на победу.
Пару раз я перемещалась иноходцем в поместье, чтобы проконтролировать процесс, а заодно пополнить личные запасы, освободив наконец подпространственное хранилище от истинного железа. На этот раз к сборам подошла обстоятельно. Первым делом упаковала дальнобойное оружие и знатный запас магических боеприпасов с колоссальный пробивной способностью.
Не забыла забросить в карман противопехотные мины и ручные гранаты, от наступательных до оборонительных. Были и редкие артефакты-ловушки, причём не в малом количестве. Предусмотрела всё, включая провиант, спальные мешки, сменные комплекты снаряжения из расчёта на двадцать человек. Собственно, столько воинов отправится со мной в разлом. Тащить за собой ратников полным составом нужды не было. Воевать манёвренным диверсионным взводом сподручней, чем зарываться в землю батальоном. Вскоре мне представится возможность поглядеть на то, как тяжёлая техника врага будет гореть и плавиться в разломных аномалиях.
Отговорить друзей от авантюры не вышло. Все как один уперевшись рогами, наотрез отказались слушать мои доводы. Даже близняшки, показав норов, заявили, что без барыни им свет не мил, костьми лягут, но добьются своего. И добились-таки, напрочь вытрепав нервы.
Бесспорно полезной была лишь Лопухина: уж она-то знала близлежащие к входу локации как свои пять пальцев. Навыки Яры могли бы сгодиться в пещерах и подземельях, если такие повстречаются на пути. Лё Гран вызывала сомнения, но я не забыла,
