С чего вдруг он решил, что девочка-подросток засняла на него компромат, я до сих пор не понимаю, но он долго гонялся за мной по всей деревне, чтобы отнять камеру. В итоге граф пришел в наш дом, нажаловался на меня отцу и потребовал уничтожить плёнку. Отец его просьбу исполнил, на моих глазах открыл крышку фотокамеры и вытянул плёнку на свет. А ещё он отругал меня и заставил извиняться перед графом.
Помню самодовольную улыбку Гардельяна, его раннюю седину, из-за которой он казался мне злым тридцатилетним стариком. Я ещё помню горькую обиду за несправедливость и сожаление о том, что так бесславно погиб мой первый фотоопыт.
Интересно, сам граф помнит о том случае? Вряд ли во мне нынешней он сможет разглядеть ту нескладную заплаканную девочку.
– Эмеран Брин к вашим услугам, – решила представиться я своим островным псевдонимом и протянула руку для приветствия.
– Очень приятно, – вместо рукопожатия граф учтиво перевернул мою ладонь и запечатлел лёгкий поцелуй, после чего испытующе заглянул мне в глаза и предложил, – зовите меня просто Эжен.
Ну, надо же, какая галантность. А ведь когда-то хотел мне шею свернуть и называл невоспитанной пронырой.
В следующий миг граф предложил мне устроиться на диване, а сам расположился напротив и откупорил бутылку вина, чтобы тут же разлить его по бокалам.
– Я бы воздержалась, – предупредила я. – Не могу пить на работе. Кстати, вы не сказали, в чем она будет заключаться.
– А кто сказал, что я пригласил вас для работы?
Так, что-то мне перестаёт нравиться происходящее. Подозрительная яхта без гостей, подозрительная любезность владельца.
– Если вам не нужна съемка, то зачем я здесь?
– Просто мне захотелось познакомиться с Эмеран Блант, некогда высокооплачиваемым фотохудожником дома мод.
О, графу известен и мой столичный псевдоним. Может он ещё и в курсе, как меня зовут на самом деле?
– Только не говорите, что вы переплыли океан исключительно ради встречи со мной, – попыталась отшутиться я.
– Вы абсолютно правы. Исключительно ради вас, маркиза.
Ну, вот и всё, неминуемое разоблачение свершилось. А мне так нравилось быть Эмеран Брин. Даже Эмеран Блант быть лучше, чем Эмеран Бланмартель, маркизой Мартельской.
Невыносимо захотелось выпить. Я ополовинила предложенный бокал, даже не вспомнив о правилах приличия, и меня накрыла волна тоски.
Ну, какая из меня маркиза? Я родилась в семье биржевого брокера. Да, отец стал двадцать третьим герцогом Бланшарским ещё до моего рождения, но ничего кроме пары клочков доходных земель его титул семье не принёс. Это в былые века род Бланмартелей был славен своими полководцами и королевскими фаворитками. Сейчас же мы мало чем отличаемся от простых обывателей. Родовое поместье продано еще моим прадедом, старый замок заброшен и пустует, виноградники отобраны кредиторами за долги лет сто назад.
Отец всегда лелеял мечту вернуть Бланмартелям утраченные земли вместе с былым величием, но его дела на бирже никогда не ладились. Мой брат Лориан, будучи маркизом Мартельским, поклялся не оставлять отцовскую мечту. Для этого он пытался нажить капитал своей главной страстью – небом. Лориан прослужил пилотом в почтовой компании два года, но полтора года назад его двухмоторный самолёт пропал на полпути к Камфуни посреди океана Надежды.
Лориан погиб. Я лишилась брата, а наш отец – своего единственного наследника. Вернее, отныне наследницей рода Бланмартелей стала я – будь неладен тот день, когда король разрешил дочерям аристократов принимать титул отца, если в семье не осталось наследников мужского пола.
Маркиза Эмеран Мартельская, а в будущем герцогиня Эмеран Бланшарская – что может быть нелепее? Такая ноша не по мне. Простому фотографу не по карману возрождение былого величия угасшего рода.
– Значит, хотели посмотреть на маркизу Мартельскую? – я поставила бокал на стол и с вызовом поинтересовалась. – Ну, и как я вам?
– Очаровательны, – не сводя с меня лукавого взгляда, улыбнулся граф. – Признаться честно, я удивлён. Разрозненные слухи несколько иначе описывали мне самую таинственную маркизу королевства.
– Интересно, как именно? – не стала я сбавлять обороты. – Думали увидеть великовозрастную уродину? Тупую как пробка мечтательницу с камерой?
Про Бланмартелей в аристократических кругах уже давно ходят анекдоты. Особенно про избирательную скупость. Последние три поколения герцогов отличились тем, что вкладывали баснословные суммы в образование своих наследников, а вот на дочерях экономили.
По собственному детству знаю, что у Лориана были частные учителя, лучшая школа, лучшая академия. А мой удел – самая обыкновенная школа для девочек. Никакого колледжа, никакого университета – это бесполезная трата денег, девушке образование ни к чему, ей в этой жизни будет достаточно просто удачно выйти замуж.
Если бы не познавательные книги и учебники, которые подсовывал мне Лориан, я бы точно стала недалекой девицей без цели в жизни, которая целыми днями листает модные журналы и перемывает косточки подругам.
– Мало кто видел вас в лицо, Эмеран. Вы ведь непубличный человек. Вернее, на публике вы всегда появляетесь под вымышленным именем. Кто бы мог подумать, что дочь герцога Бланшарского сделал себе неплохую карьеру фотографа. Кстати, как ваши родители позволили вам заниматься этим ремеслом?
– А они и не позволяли. Просто, родители никогда не интересовались, чем я занята. Как и с кем провожу время, их тоже не волновало. С самого детства я была для них как сорняк и дворовая собачонка – росла сама по себе и только мешалась под ногами. Для родителей важнее всего на свете был Лориан и его будущее.
– Должно быть, вы всегда ревновали брата к родителям.
– Ни в коем случае. Он был самым близким для меня человеком.
И это истинная правда. С родительским воспитанием Лориан мог бы вырасти заносчивым эгоистом, но он был моим самым лучшим другом и всегда заступался, когда родители были излишне строги со мной. Пожалуй, если кто и занимался моим воспитанием и образованием, так это Лориан – мы ведь были друзьями, а у друзей обязательно должны быть общие интересы и темы для разговора. А ведь я даже фотографией увлеклась, потому что Лориан к ней охладел.
Это произошло одиннадцать лет назад. Брату исполнилось пятнадцать. Родители подарили ему радиоуправляемую модель самолета. Судьбоносная вещица. Именно из-за неё Лориан увлекся авиацией и захотел стать пилотом. Поэтому он отдал мне свой прошлогодний подарок – фотокамеру с набором для черно-белой печати. Это Лориан научил меня снимать и проявлять снимки, он дал мне первые наставления и направил на путь, с которого я до сих пор не свернула.
Новая волна тоски заставила меня притронуться к бокалу и испить его до дна. Граф не преминул подлить вина и спросить:
– Скажите, Эмеран, почему вы сбежали из столицы и даже не сказали родителям, где вас искать? Они ведь переживают. Сначала гибель сына, теперь исчезновение дочери. Понимаю, ваши отношения далеки от идеальных, и всё же, к чему эта жестокость?
