Платформа развернулась, превращаясь в щит, остатки кресла заняли свои места в виде узлов защиты, и когда шлюз в командный зал начал приоткрываться, я был практически готов. Из зала можно было выйти тремя способами — через основной шлюз в тоннель, проходящий до самой посадочной площадки, через лифтовую шахту в одной из колонн, ведущую вниз, и через потолок.
В тоннель мне вылезать не хотелось, плазменные шары хоть и вели себя пока спокойно, но агрессия чувствовалась. Отправляться на лифте на седьмой уровень тоже было опасно, пока что всё указывало на то, что кто-то воспользовался нападением, и решил свести со мной счёты. И против двух-трёх десятков бойцов без поддержки подавителей шансов у меня особо не было. Оставался путь наверх, технологическая шахта вела прямо на поверхность, в оборудованный заранее ангар с пятью подавителями и мощным ховером. Оставалось только надеяться, что модуль управления будет ждать подтверждения моей личности, а не отдастся первому встречному.
Эволюционировавшие медузы наконец решились пробить обшивку. В обычное время — дохлый номер, командный пункт был защищен от прямого попадания мощных снарядов, и практически от всех видов излучения, но я не обольщался, эти твари были упорные и не делали перерывов на сон и еду. Из рукава выстрелил захват, прилип к маячку на потолке, и трос начал поднимать меня вверх. Преобразователи загудели, накапливая энергию, щит развернулся, защищая меня со всех сторон. Вовремя — целостность шлюза уже была меньше половины.
Нижний слой щита сложился в человеческую фигуру в скафандре, и упал вниз. Сходство было не очень, у ложной цели даже оружия нормального не было, но медузы в таких тонкостях не очень разбирались, и напали на муляж, когда моя голова уже находилась на уровне потолка. Мембрана среагировала на метку «свой/чужой», пропустила меня, щит остался внизу, отражая атаки, а я по узкой трубе полетел к поверхности.
Попытки выяснить, что же в действительности произошло, я пока оставил, этим можно будет заняться, добравшись до резервного входа на базу — там я смогу подтвердить свою личность, снова возьму под контроль модуль управления, и покажу всем, кто главный на этом кусочке планеты. Если обнаружится, что на базе есть предатель, лёгкой смерти ему не обломится. Всех причастных и непричастных будут ждать жестокие пытки и психологическое насилие, спускать на тормозах такое я не собирался. Ладно, когда люди договорились, и решили сместить командира, это нормально. Но привлекать к заговору пришельцев им не следовало, потому что нрехрен впутывать чужих в наши внутренние человеческие разборки. У нас общий враг, и тот, кто решил сделать его союзником, тоже автоматически становится врагом.
За те двадцать минут, что я преодолевал мной же установленные барьеры и щиты, связь с модулем управления так и не заработала. К таким поворотам судьбы я уже начал привыкать — стоит расслабиться, решить, что вот он, островок стабильности, и тут же какой-нибудь шторм начинает переворачивать на нём всё вверх дном. Это раньше я считал, что негр, мой дальний предок, остался в десанте от небольшого ума, но постепенно приходил к мысли, что он был прав. Опасности — привычные, кормёжка пять раз в сутки, сержант не даёт сомневаться в выборе решения, самоволка по расписанию, вместо каторги — просто ещё одно опасное задание, и никакой ответственности. Не жизнь, а сказка.
Ангар встретил меня тишиной и ослабленным силовым полем — после потери связи с модулем тот, видимо, снял энергетическую поддержку с непонятных объектов. Но и того, что было, вполне хватало. В большом ховере из тридцати мест были оставлены только четыре, остальной объём заняла усиленная энергетическая установка, дополнительные модули вооружения и узлы защиты. Танк проходил модернизацию уже четыре раза, его брат-близнец сейчас стоял в камере обслуживания на нижних уровнях, чтобы была возможность подмены. Из обычного вездехода я сделал низко летающую крепость. Для сотни километров, которые мне надо было проделать до резервного входа в горах, очень даже неплохое транспортное средство.
Я занял место в центре танка, дождался сигнала готовности от подавителей, выпустил в воздух десяток зондов-разведчиков, доложивших, что возле ангара никого нет, и двинул прямо на стену, расходящуюся в стороны.
Глава 3
Над посадочной площадкой космопорта висело облако медуз, боевые боты пришельцев прибывали один за другим, ныряя в колодец, а оттуда вырывались плазменные шары, зависали ненадолго, и начинали долбить землю немного в стороне. Через клубы пыли и разлетающиеся осколки было видно, что на десять метров они уже углубились.
Чёрные похитители тел выстроились вокруг этой вакханалии в кольцо, дожидаясь новых жертв. Но единственная жертва, техник-республиканец, уже была у них, а потенциальная, то есть я, с максимально возможной скоростью удирала от космопорта, слившись с рельефом местности. Остальные обитатели базы были надёжно укрыты на нижних уровнях до тех пор, пока модуль управления не передумает и не разблокирует весь космопорт целиком. Припасов у них было на несколько лет вперёд, развлечений, включая трансляцию событий с поверхности — тоже много, дураков почти не осталось, так что была надежда, что они выживут.
Ховер держался в нескольких сантиметрах от поверхности, и передвигался медленно и осторожно, чтобы не привлечь внимания чужих. Он маскировался то под возвышенность, то под гиппо, шары давно укатились вперёд и держались на расстоянии двух километров. Я опасался, что медузы ринутся за мной, но нет, у прозрачных облачков были свои дела. Они обволакивали плазменных собратьев, после чего или становились такими же, или плазма возвращалась к первоначальному состоянию. Чесси подала пришельцам идею внутривидового перехода, и она, эта идея, похоже, им очень понравилась. Некоторые медузы даже специально разрывались на мелкие клочки, чтобы потом возродиться в новом качестве.
Нужный мне вход в космопорт находился в ста километрах от посадочной площадки — как раз через него я первый раз туда и попал, там, неподалёку от шлюза, находилась идентификационная пластина, к которой я должен был приложиться. И тогда модуль управления базой уже не отвертится, между нами снова появится прямая связь, и сразу станет ясно, кто тут командир. Ну а уже потом я прокипячу эти электронные мозги, чтобы там все бактерии-бунтовщики уничтожились.
Когда расстояние между мной и скоплением медуз увеличилось до десяти километров, я прибавил ходу. Одиночные боты врага были не страшны, их подавители рассеивали на дальних рубежах, по пути попалось несколько чёрных шаров, они неторопливо дрейфовали в тридцати метрах от земли, и при виде меня даже не дёрнулись. Прямо под одним из них неторопливо протопало семейство гиппо, самец трусил впереди, самка — замыкающей, а четверо маленьких бегемотиков гуськом бежали между ними. Над головой старшего гиппо висела клякса му-анг-ни, но животное это не замечало.
При виде ховера гиппо оживились, самка прямо на бегу метнула в танк своими пахучими снарядами, которые никакого вреда не принесли, но сделала это без души — той бури эмоций, которая бушевала в мою первую встречу с этим местным видом, не было совершенно. Похоже, толстокожие постигли дзен и подавили агрессию.
