особого интереса: на тротуарах теснились пухлые розовощекие торговки с лотками или букетами; какой‑то босоногий юнец, перекрикивая уличный шум, продавал ворох газет.
«Конечно, ведь я не какая‑нибудь де Монтихо [4]… – Она тяжело вздохнула. – За ее каретой наверняка увязалась бы целая вереница прохожих».
– Отец, отведи меня в ресторан.
– Успела проголодаться в дороге, моя милая? – поинтересовался Пласид, не отрывая взгляда от книги.
– Нет. – Хелена еще раз взглянула на улицу и, ничего там не найдя, резко задернула штору. – Мне грустно. Хочу пирожных.
* * *
Когда Хелена оказалась в кабинете отца, она не раз пожалела о решении проехаться с ним. В конторе было нестерпимо скучно. Уже несколько раз она пыталась начать какую‑то случайную книгу, но буквы плыли перед глазами.
От скуки она несколько раз донимала отца жалобами, которые остались без внимания. В конце концов Хелена драматично разлеглась на диване, демонстрируя тем, насколько неприятно ей здесь находиться.
Наконец вошел какой‑то худосочный мужчина лет сорока в котелке и с небольшим драгоценным камнем на шее. Кивнул в знак приветствия с легкой нервозностью и сразу перевел вопросительный взгляд на Хелену.
– О, месье Блан! Добрый день, рад вас видеть! – Перехватив взгляд вошедшего, Пласид пояснил: – Разрешите представить вам Хелену, мою дочь. Вас не потревожит ее присутствие?
Мужчина торопливо согласился, очевидно, успокоенный тем, что перед ним не возлежала малолетняя, утомленная ласками любовница. Когда они с отцом завели монотонный разговор о бумагах, Хелена почувствовала, как ее клонит в сон.
«Как же это осточертело».
Накатившее раздражение немного взбодрило. От гневливого жара, растекшегося по телу, она повернулась к одному из шкафов.
Стендаль, Потоцкий, «Оберман» де Сенанкура.
– …Нужно будет получить печать, это может занять определенное время…
Шарль Нодье, Голдсмит, «Фауст» Иоганна Гёте.
– Ох, месье, вы не представляете… обращаться именно к вам!
Оноре де Бальзак «О Екатерине Медичи».
Это оно. В голове Хелены что‑то щелкнуло. События сна накрыли ее, точно вода из прорванной дамбы.
«Та дама что‑то говорила о прибытии детей… Не понимаю, к чему это могло быть? Кто‑то должен скоро приехать?»
Прищурившись, Хелена стала рассматривать незнакомого господина – суетливый, взгляд тусклый, обручальное кольцо на левой руке, ничего выразительного. Хелена пыталась связать его и половину женщины с тройкой на лбу, но толком ничего не выходило. Вопреки своему скептицизму сейчас она старалась вычленить из той грезы некий сакральный, символический смысл. Хелена поверила, ей хотелось поверить, что он там был.
«Попробовать уточнить? Во всяком случае, буду знать, что все эти странные сны – просто мое воображение. Терять ведь нечего, в конце концов».
Девушка выпрямилась, пригладила выбившиеся из прически прядки. Кажется, имя клиента она запомнила.
– Месье Блан? – Оба мужчины повернулись в ее сторону. – А могу ли я поинтересоваться: как поживают ваши дети?
Лицо незнакомца на секунду скривилось – будто кто‑то с силой поставил трость ему на ногу, – затем он растянул уголки губ в жалком подобии улыбки.
– Мадемуазель, вероятно, не знала, но моя супруга больна. Мы не можем иметь детей.
Пласид, заметив перемену настроения клиента, положил руку ему на плечо и заторопился исправить ситуацию:
– Ох, месье, прошу простить мою дочь за бестактность! Хелене сегодня нездоровится, она не совсем понимает, что имеет в виду. Мне жаль, мне действительно жаль.
– Не волнуйтесь! – Блан все так же нервозно стал промакивать лоб. – Просто для меня эта тема довольно болезненна. Понимаете, семья – мое все.
– Что ж, прошу прощения. Мне тоже очень жаль, месье, но я была уверена в обратном.
«Не вышло. Хотя на что я вообще рассчитывала? Чепуха это все, зря надеялась».
Хелена досадовала на саму себя – не из-за стыда перед Бланом, а от обиды. Она ведь почти поверила во что‑то особенное и мистическое, но ее словесный выстрел закончился закономерной осечкой.
Пласид с укоризной посмотрел в сторону дочери. Поджав губы, девушка откинулась на спинку кресла. Отец еще раз принес извинения, и они продолжили заниматься документами, пусть уже не так живо.
Спустя где‑то полчаса мужчины наконец решили, как и подо что оформлять какой‑то участок, Пласид удовлетворенно постучал о стол стопкой бумаг.
Вдруг дверь с грохотом распахнулась. От ударов створок о стену все вздрогнули.
– Месье! Месье, мне… – В кабинет влетела немолодая тучная женщина с характерным передником горничной. – Я прибежала… Сказали передать… Не могу, дайте отдышаться…
– Месье! – Пласид взволнованно привстал. Женщина замахала ему руками. – Нет, извините, не вы! Мой месье, месье Блан!
Хелена поморщилась. Служанка вела себя слишком громко.
– Врач сказал, что мадам ждет ребенка.
Хелена застыла.
«То есть… это оно? То, на что я боялась надеяться?»
Мужчины повернулись к креслу, в котором лежала Хелена. Блан привстал со стула, затем резко закрылся дрожащими руками:
– Боже мой, какое счастье!
В ушах Хелены мелодично звенело, и вот ей уже казалось, как в голове ее поздравляет чей‑то ласковый голос:
«Мои поздравления, провидица».
Комната, и без того небольшая, ощущалась теперь еще меньше, душнее и ниже. Блан из-за дрожи в руках не мог справиться со своим летним пальто, ему помогала служанка и даже Пласид.
Хелена молчала. Дыхание мерное, но сердце колотилось быстро и громко. Оно ломилось сквозь ребра, ему хотелось наружу, на воздух.
И пусть девушка еще не до конца осознала произошедшее, не до конца смогла поверить в него, она ощущала, как внутри стало теплиться нечто волшебное.
Помещение спешно опустело. И когда все выбежали на улицу, она рассмеялась.
* * *
Отчасти осмыслить произошедшее Хелене удалось лишь по приезде домой. Когда Пласид, усадив в карету своего внезапно осчастливленного клиента, вернулся в кабинет, она все еще не сдвинулась с места. Надев оставленную впопыхах шляпу, мужчина помог дочери подняться и, совершенно забыв произошедшую сцену, пошел к выходу, держа ее под руку.
Когда Хелена попала наконец к себе в комнату, то сразу достала последний «Красный экран» [5] и уселась перед трюмо. Пролистывая фотографии и акварели дам в красивых платьях, она то и дело подносила их к лицу в попытке понять, нужно ли выпрашивать у отца одно из них.
«Только вот… что это было? Можно ли считать это случайностью? Насколько велик риск, что мой сон и события из жизни того господина были лишь совпадением?»
– Но если…Если это не совпадение? – спросила она себя вслух. – Женщина говорила так отчетливо, будто диктовала, что говорить. Меня предупредили! То есть, то есть получается, что я…
В воодушевлении она отстранилась от зеркала.
– Если это не совпадение, то выходит, я это предсказала! Я предвидела будущее!
Чем больше Хелена об
