это вряд ли, – как-то неопределённо сказала Люба и пошла в сторону общежития.
Егор помахал ей рукой и, чувствуя, что настроение совсем ни к чёрту, сел в машину.
Глава 3
Восьмое марта, что и говорить, праздник красивый. Если не вдаваться в историю и суть, что де революционерка придумала, что каждый день должен быть таким, то этот праздник вполне в духе отношений между мужчинами и женщинами. Да и то, что каждый день дарить цветы и подарки – такое могут желать только нимфетки, едва вышедшие на тропу чувственных наслаждений, и дамы, которым сроду никто не дарил ни подарков, ни цветов. Такие, что тут поделаешь, тоже, пожалуй, есть.
И те, и другие не понимают, что и сладкое приедается, и яркое начинает резать глаз, да и каждый день – праздник, это извините, и не праздник вовсе, а будни чистой воды. Но вот именно в этот, женский день, конечно же, всё лучшее – женщинам. Своим, или другим – у кого из мужчин кто имеется, тут уж как получилось.
Мужчины группы воспитателей постарались в этот день быть на высоте. Едва закончилась лекция, а закончилась она скоренько – праздник всё же – староста Эдуард попросил всех задержаться.
– Ребята, в особенности дамы, остановитесь на мгновение! Мы, офицеры, сержанты и солдаты запаса, приглашаем вас отметить вместе с нами ваш праздник!
– Да вы что?! А как? – спросила вечно улыбающаяся женщина лет тридцати восьми, которую уже прозвали Шумахером: она была автолюбительницей.
– Сдвигаем столы, мужики открывают коньяк, женщины режут фрукты, – командовал староста. – Извините, мужиков и здесь не хватает, – пошутил он.
Несколько женщин поблагодарили мужчин и ушли: свои мужики имеются и ждут. Субботин участие в сервировке стола принимал, но не притронулся ни к коньяку, ни к фруктам. Настроение у него было совсем не праздничное, и причина была для него ясна – он втайне надеялся, что Любовь Николаевна придёт сегодня, но, увы, она отсутствовала, и вокруг были совсем не те, и, в особенности, не та, для которой он написал поздравительное стихотворение.
– Офицеры пьют стоя! – продолжая солдафонские шутки, произнёс Эдуард и поднял пластмассовый стаканчик. – За дам-с!
– Ой, мужички, ну какие вы молодцы, прямо расцеловала бы всех! – воскликнула Ирина Викторовна, довольно крупная дама сверхбальзаковского возраста. – Я свою молодость студенческую вспомнила! Георгий Петрович, а вы почему без стопки? – заметила она.
– Да я ж кавалерист, – улыбнулся Субботин, – и опять на коне. Так что, с вами только мысленно, – закончил он, ругая себя за то, что вообще остался здесь: захотелось, видите ли, впечатление произвести.
После третьего подхода к столу, когда праздник проявился на щеках и языках присутствующих, Егор всё же решился прочесть своё стихотворение, в котором он постарался описать массу всевозможных качеств женщин.
…Есть девочки, есть женщины, есть матери, -
Все для мужчин вы очень привлекательны!
Ваших достоинств мне не перечесть,
Но, слава богу, что у нас вы есть!
– Вот, уважаемые коллеги, – официальным тоном завершил он поздравление, – примите наш скромный подарок.
Женщины, не избалованные персональными стихотворными поздравлениями, захлопали в ладоши, широко заулыбались.
– Георгий Петрович, ждём стихотворение в электронном виде! – затребовала Шумахер.
– Обязательно, – ответил Субботин. – Ну а теперь, с вашего позволения, я убываю, – произнёс он с облегчением. – Меня ждут.
Но никто уже не обращал внимания на присутствующих – отсутствующих, коньяк делал своё хмельное дело…
Субботин сел в машину с ощущением полной пустоты и абсолютного безразличия. Домой ехать хотелось меньше всего и, как бы там ни было уютно – а он умел создать уют даже в палатке – в праздники одиночество было совершенно невыносимым. Застав хозяина в такие дни дома, оно вгрызалось в сердце, и в душу, и во все другие чувственные органы со всей беспощадной силой. Алкоголь как-то ослаблял силу этой тяжести, но его требовалось очень много, иначе становилось ещё невыносимее. А много он никогда не пил. Потому и страшился праздничного одиночества больше всего на свете.
Егор полистал записную книжку телефона. К подружке ехать не хотелось, хотя два сообщения-приглашения он сегодня получил. Вольно или невольно, но он почему-то уже стал сравнивать свою приятельницу и других знакомых женщин с Любой. Он и удивлялся этому, – ведь она была ему никто, едва знакомая, – но и не удивлялся, зная себя. Эти сравнения были явно не в пользу его старых знакомых, но это открытие почему-то радовало Субботина. Егор понимал, что если дело дошло до сравнения и ожидания встречи, значит, чем-то она его зацепила. Это понимание и вызывало в его душе злость и раздражение: она никогда не будет с ним близка, ведь у неё есть, как он понял, семья.
– Григорий, здорово, братишка! – позвонил он своему старому школьному другу. – Как вы там, всё в порядке?
– Жорка, ты, что ли? Корефан, ты куда потерялся?! Заучился в корень, или заучил? – засыпал его вопросами бодрый, знакомый с далёкого детства голос друга. – Ни в гости не заедешь, ничего! Может, женился, да залёг на дно, а, кореш? – засмеялся в трубку Григорий.
Егор обрадовался, что друг, похоже, дома и рад его слышать.
– Да брось ты, Гриш, не до женитьбы пока, и без жены работы хватает, – пошутил он.
– А я ничего, пашу в две смены, жена не помеха! – смеялся Григорий.
– Галка узнает, выпишет бюллетень, – сказал Егор. – Как она, кстати? С праздником поздравь её от меня!
– Ну, конечно, разбежался! – ответил Григорий. – Короче, друган, мы тут собираем застолье, Ванёк с Валентиной придут, так что ты давай, если свободен, подкатывай! Посидим, гульнём, да молодость вспомним. Как ты? – предложил друг. – Можешь подругу прихватить с собой, разрешаю! – пошутил он.
– Что, прямо сейчас? – спросил Егор, глянув на часы. Время было около четырёх.
– Ну, конечно! Раньше сядем, раньше выйдем. Давай, гони коней!
– Хорошо, Гриш, договорились, через часок буду. С подругой, конечно, облом, нет такой, на выход чтобы, людям-то показать. Да и без неё обойдусь.
– Ну-у, ты даёшь! Не узнаю друга! Да ладно, какие проблемы, сойдёт и так. Давай, жми на газ, ждём. Без тебя за стол не сядем, понял?!
– Хорошо-хорошо, я скоренько! – ответил Егор. – Ждите!
Он положил телефон в карман пиджака, стал соображать, в какую сторону первым делом надо ехать. Надо было купить цветы жене Григория Галине, их общей однокласснице, и заехать домой, переодеться посвободнее: знал, что если они с другом выпивают вместе, то их может занести в самые неожиданные места.
«За час не успею, пожалуй, – подумал он. – Ладно, опоздавшим штрафную наливают». Настроение у него заметно улучшилось…
