было сродни яду. Яду, от которого не было противоядия.
Двери отворились беззвучно. Однако стоило княгине оказаться внутри и прошествовать в детскую, как она оказалась практически в кромешном мраке и тишине. Дверь в детскую была открыта настежь, сама же Прасковья крепко спала, укрытая пледом. Вот только на её памяти такое было впервые. Сердце пробило предательский такт, а весь страх, что накопился за всё время, разом сдавил материнское естество. Молодая мать почуяла неладное.
На всей скорости женщина рванула в нужную сторону, чтобы своими глазами застать ужасающее зрелище. Неизвестный высокий вооруженный силуэт навис над колыбельной их сына и что-то тихо и монотонно шептал себе под нос в полной темноте.
— НЕТ! НЕ СМЕЙ!!! — закричала, что было сил Алина, призывая на помощь всю свою магию. — РУКИ ПРОЧЬ ОТ МОЕГО СЫНА!
***
Прасковья спала. Даже не используя эфирное поле, я чувствовал, что она сильно устала. И усталость была не физической, а эмоциональной.
— Не переживай, — тихо проговорил я, нежно целуя жену в лоб и аккуратно укрывая пледом. — Более вас никто не тронет. Обещаю…
Оторвав взгляд от супруги, я направился дальше. Туда, куда зайти было страшно даже мне. Страх казался далёким и незнакомым. Однако пересилив себя, ноги несли меня дальше сами. И остановился я лишь тогда, когда оказался рядом с колыбельной.
— Так вот ты какой… — сипло прошептал я, глядя на собственного сына и не веря своим глазам, пока в это же самое время, где-то в горле начал образовываться горький предательский ком.
Миниатюрный комок жизни. Маленький человечек. Очень маленький. Нет. Даже крошечный. До сих пор не могу поверить, что такой как я еще в силах приложить окровавленные руки к созданию новой жизни. В этом невинном существе умиляло всё. От тихого сопения и кряхтения до розовых щечек. Я даже не мог осмелиться прикоснуться к этому созданию. Слишком хрупким оно было. Нечто подобное было и с Занрой. Нечто подобное, но и в тоже же время кардинально противоположное.
Благодарю тебя, Бездна, за всё.
— Сын… Мой сын, — продолжил шепотом говорить я, словно умалишенный. — Значит, всё было не зря. Не зря…
— НЕТ! НЕ СМЕЙ!!! — вдруг раздался перепуганный материнский крик за спиной. — РУКИ ПРОЧЬ ОТ МОЕГО СЫНА!
Удар Алины получился сильным. Невероятно сильным. Само собой для архимага. Еще в начале её вопля я в последний миг успел накинуть полог тишины на дитя, чтобы его не разбудить и в это же самое время атака пришлась мне точно на спину. Я даже не стал его блокировать. Да и незачем. Сам во всё виноват. К тому же отвлёкся не вовремя.
Тело со всей разрушительной мощью ударилось о потолок детской, но Бедствие Алларма полностью поглотило всю разрушительную магическую мощь. Вот только кинетическая энергия так никуда и не делась, и довершила задуманное моей жены.
— МЕРЗАВЕЦ! ПОДЛЕЦ!!! КАК ТЫ ПОС…
Правда, смертельно бледная мать осеклась на полуслове, а крик застрял в горле, и та с ошеломлением и неверием уставилась вначале на меня, после на сына, а затем вновь встретилась со мной глазами.
— Зеантар… — прошептала княгиня, не в силах поверить в увиденное. — Как ты…
— Прости, Алиша, — усмехнулся тепло я, пытаясь удобнее устроиться у стены, пока самые нужные слова застревали в горле. — Я… я не хотел вас напугать. Я… я лишь желал посмотреть на сына. Прости…
Глаза женщины еще несколько мгновений взирали на меня с неверием и шоком, краснея с каждой секундой всё больше и пару секунд спустя я оказался в заботливых объятиях жены, а по лицу заскользило множество горячих поцелуев.
— Вернулся… — шептала взволнованно женщина, жадно сглатывая выступающие слёзы и крепко меня сжимая за шею. — Всё-таки вернулся. А мы… мы боялись… что ты…
В следующий же миг в комнату ворвалась заспанная и перепуганная криком Алины Прасковья, а следом за ней в детскую вломился не менее испуганный и фонтанирующий силой Габриэль. И оба в одночасье остолбенели от увиденной сцены в полуразрушенном помещении.
— Захар? — с неверием шепнула Куня, глядя на меня во все глаза и начиная медленно шагать навстречу.
— Г-господин?
Глава 3. Марриуз…
— Как видите другого Лазарева Захара и Зеантара здесь нет, — хмыкнул весело я, сидя на обломках стены и продолжая мягко прижимать к себе Алину.
Правда, в следующий миг шаг Прасковьи моментально ускорился, глаза невольно покраснели, а лицо неуловимо рассвирепело, как у заправской фурии и, подскочив ко мне, та трижды со всей силы приложилась мне по лицу смачными и звонкими пощечинами.
Во имя Угорских Бесчинств! Хотя… Ладно, возможно, и заслужил…
— Он еще и издевается здесь! Подонок и лжец! — полыхая праведным гневом шипела мне в лицо жена, вцепившись мертвой хваткой в кирасу доспеха. — Ты представить себе не можешь, как мы волновались за тебя! Мерзавец бесчувственный! Гад! Да мы… Да ты… Да я… — вдруг стала запинаться магиня, словно весь её словарный запас резко окончился.
Однако секунду спустя, так и не договорив своей речи до конца, жена горько сглотнула, а её невероятно мягкие и обжигающие губы прикоснулись к моим. Поцелуй продлился недолго, но в эти краткие мгновения откровения Куня вложила всё. Душевную боль, грусть, тепло и любовь.
А затем, крепко обняв меня с левого бока, она вместе с довольно пошмыгивающей Алиной как можно удобнее устроилась на руинах разрушенной стены.
— Скотина… — скосив на меня взгляд и прижав голову к моей груди, недовольно прошептала княгиня.
Габриэль всё это время с ошеломлённым видом так и наблюдал за семейной ссорой. Мгновение же спустя реанорский слух внезапно уловил странный гвалт и топот ног, а секунд пять спустя в детскую ворвалась целая толпа воинственного народа, во главе которой находились необычайно взбудораженный Ростислав и Хельга, а за ними перепуганная Лира с Викой и лисицами. Следом за ними поток людей только увеличивался. Рита с Лизой, Голицина, Морозова, Лёня, Лена, Вадим, Ванесса на руках с Гордеем. Вся Царицынская братия альвов, впереди которых находился Карз под руку с Симонной и взъерошенный Кертайс в обществе вертихвостки Шереметевой. Заприметил даже Разумовскую с Анжеликой и Пожарского с Долгоруким. В общем, прибежали все кому не попадя.
Несколько долгих мгновений в детской стояла гробовая тишина, но её уже вдох спустя разрушил удивлённый, но и в то же время веселый голос фон Тек:
— Явление князя Лазарева народу.
— Я тоже рад тебя видеть, Хельга, — усмехнулся расслабленно я, а после перевел взгляд на Ростислава и чуть склонил голову. — Ваше высочество.
В ответ же цесаревич лишь протяжно и облегченно выдохнул,
