определено строго. Согласно словарям, население — это «1. Совокупность жителей (области, страны и т. п.); народонаселение» [Большой толковый словарь русского языка: 599]. В таком случае власть — это часть населения. Это идет вразрез со ставшей конвенциональной для политического и массмедийного дискурса оппозицией «население/власть», «народ/власть» и противоречит пониманию бинарности как основы языковой модели мира. Поэтому в дальнейшем изложении в рассмотрении оппозиции «народ/власть» («население/власть») существительные народ, население будут иметь значение: ‘та часть населения страны, которая не во власти’, ‘те, кто не во власти’.
Близкое предложенному толкование находим в четырехтомном «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова: Народ — «3. …В эксплуататорском государстве — основная масса населения (преимущ. Крестьяне) в противоположность правящему, господствующему классу» [Ушаков Т. 2. 2000: 413]. Однако здесь присутствуют обозначения, не соответствующие современной политической и социальной ситуации нынешней России эксплуататорское государство, крестьяне. Поэтому использование такого определения в исследовании современных российских массмедиа неправомерно.
И бинарность, и разница в оценочности (народ — сочувственная, положительная; власть — нейтральная и потенциально отрицательная) в текстах СМИ конкретизируются в названиях рубрик и полос периодических изданий, в заголовках (см., например: «Власть и мы» (Юж. гор.), «Власть и люди» (Нов. газ.); «Мы и депутаты» (Южн. гор.), «Власть и жители» (Южн. гор.), а также в самих текстах массмедиа (подробно об этом см. ниже, раздел: «Бинарная оппозиция «народ/власть». Ее смысловая и аксиологическая интерпретация в СМИ 2000–2016 гг.», с. 59).
1.1.8. Языковые средства, с помощью которых конструируется образ власти
В конструировании образа власти в текстах СМИ решающую роль играют следующие вербальные средства:
1. Семантика тех вербальных единиц, которыми заполняется смысловое пространство «власть» в данный исторический период времени. Известно, что концептуализация этноспецифической картины мира создается в первую очередь семантикой ключевых слов данного языка [Шмелев 2002: 295: 296]. А носитель языка, овладевая языком и, в частности, значениями слов, «начинает видеть мир под углом зрения, подсказанным ему родным языком» [там же: 296] и сживается с преподанной ему концепцией мира. Так же формируется картина мира в СМИ. И здесь решающую роль играют: а) смыслы тех слов, которыми наполняется массмедийный дискурс; б) выбор явлений действительности и — шире — денотативных областей, обозначенных словами; в) место, которое занимает названное словом явление, на аксиологической шкале русского народа. В зависимости от того, на чем фокусируют внимание создатели текстов массмедиа, в сознании массового адресата складывается представление о мире или отдельном его фрагменте, в нашем случае — о власти. Таким образом, оценочные представления «власть хорошая»/«власть плохая» закладываются прежде всего в диктум, то есть в фактическую информацию, сообщаемую в текстах.
2. Коннотации — оценочные и эмоциональные: они также создают образ-представление. А именно: авторская оценочная модальность может определить угол зрения, под которым адресат воспринимает полученную информацию; это же воздействие оказывают и эмоциональные коннотации, так как многообразие эмоций распределяется по зонам: положительные эмоции/отрицательные эмоции;
3. Место слова и круг его связей в ассоциативно-вербальной сети (термин Ю.Н. Караулова) [Караулов 2002: 753]. Ассоциативно-вербальная сеть понимается следующим образом. В когнитивной базе как отправителя, так и получателя речи лексика данного языка представляет собой сеть, ячейки которой связаны с другими сразу несколькими причудливыми связями, и ближними, и дальними. «Любое слово в нашем сознании, в памяти (точно так же, как в речевой цепи), — пишет Ю.Н. Караулов, — не существует… в отдельности: оно десятками, сотнями «нитей» тянется к другим словам» [Караулов 2002: 751]. Употребление слова пробуждает в сознании слушающего эти связи, которые могут быть:
а) когнитивными — отражать знание респондента о мире;
б) прагматическими — отражающими отношение респондента к миру. Так, «Русский ассоциативный словарь» Ю.Н. Караулова, ГА. Черкасовой, Н.В. Уфимцевой и др. приводит следующие реакции на слово-стимул «правительство», относящиеся к полю «власть»: а) когнитивные реакции: Горбачев, власть, глава, начальство, президент, руководство, Ельцин, закон, парламент, управлять, вожаки, возглавляет, главный, наше, страны, советское, народное, заседает, консерваторов, доклад, пиджак, путч, трибуны и нек. др.; б) прагматические реакции: плохое, мудрое, свергнуто, справедливое, тупое, в отставку и нек. др. [Караулов Черкасова Уфимцева Сорокин Тарасов. Т.1 2002: 499]. Слово-стимул вызывает в сознании реципиента вербальную реакцию, со всем кругом ее оценочных, эмоциональных связей. Для СМИ это особенно важно, так как эти связи могут повлиять на восприятие сообщенной информации. Например, распространившееся в отечественных СМИ в первое десятилетие XXI века употребление слов империя, имперский (как: «Солдат империи» — об Александре Проханове — Радио РСН, январь 2010 г.; «Мы сформулировали концепцию Пятой империи, нового государства Российского» — Завтра, февраль 2009 г., № 7; «Имперский стиль» — название полосы той же газеты, где печатаются публицистические статьи; «В активизации политики имперского гегемонизма… и состоит общечеловеческий интерес, точнее, к этому толкает планету природный инстинкт самосохранения» — Литер. газ., 2003 г., январь) выражало стремление российского общества вернуть России статус великой державы и программировало соответствующие реакции у массовой аудитории. См. некоторые реакции на существительное империя, приведенные в указанном выше «Русском ассоциативном словаре»: великая, Римская, Российская, власть, родина, большая великая держава, Древний Рим, красота, мощь, огромная, Петра, Россия, Русь, сила [2002: 232]. Все они связаны с представлением о могуществе и величии.
1.1.9. «…И вот общественное мненье…»
Г.Ч. Гусейнов пишет о том, что в дискурсе как особом «открытом типе социальной коммуникации» [Гусейнов 2003: 5] носители языка «подвергают постоянной словесной переналадке… общую картину мира» [Гусейнов: 5]. На наш взгляд, следствием такой «переналадки» может быть: а) изменение представлений о каком-либо (каких-либо) вербально обозначенном объекте (объектах) картины мира и — далее: б) перемещение этого объекта на аксиологической шкале, изменение социальных ценностных стереотипов.
К наиболее действенным способам изменения представлений об объекте, в нашем случае — о власти — относятся приемы акцентирования/умолчания, то есть намеренного фокусирования на каких-либо сторонах власти, ее действий и их результатов (акцентирование) или последовательного неназывания каких-либо сторон ее деятельности или ее качеств (умолчание). В реализации этих приемов принимают участие разные средства языка: лексика деятельностного поля, слова семантики отрицания, метафоры и актуальные в данный момент метафорические модели и нек. др. (об этом см. ниже, Глава II «Вербальные составляющие образа власти (ВСО)», с. 67 и далее).
Оценочные стереотипные представления возникают и меняются в результате «много кратно повторяемой [выделено нами — B.C.] связи определеных символов с определенной категорией явлений» [Крысько 2003: 293]. Для власти — это: а) регулярное упоминание о ней в контекстах положительного/отрицательного характера; б) последовательная актуализация однотипных по оценочности компонентов бинарных оппозиций (об этом см. ниже, раздел «Образ власти в метафорических моделях современного массмедийного дискурса», с. 152). Перлокутивный эффект: создаваемое в текстах представление
