нужна?
— Нет, она меня больше не интересует, как и вы, — неожиданно для себя ответил менеджер, даже не удивившись тому, что точно угадал вопрос, — я увольняюсь.
Директор с шумом вдохнул и застыл с выпученными глазами. «Вы не увольняетесь. Это я вас увольняю. За прогул», — голос начальника отчётливо прозвучал в мозгах Стаса, хотя хозяин фирмы не открывал рта.
— Вы не увольняетесь. Это я вас увольняю. За прогул, — послушно продублировал мужчина голосом.
— Ничего подобного. На работу я не вышел сегодня, а заявление зарегистрировано вчерашним числом.
Секретарша генерального — одна из избранных, побывавших в квартире ловеласа. Стас был уверен, что она не откажет ему в такой мелочи, как регистрация заявления задним числом. И тут же подумал, что директор, скорее всего, закусит удила — потребует предъявить документ немедленно. «Было бы неплохо, чтобы бумажка оказалась на моём столе», — сформулировал он своё желание.
— Где? Где заявление? — начальник готов был лопнуть от злости.
Двери в коридор, как по команде начали одна за другой закрываться. Сотрудники, постоянно шастающие из кабинета в кабинет, исчезли, словно их никогда и не было.
— У меня на столе, — невозмутимо ответил Бурин.
Он почему-то в одно мгновение поверил, что так и есть на самом деле. Когда всё подтвердилось, Стас удивился ещё больше генерального. «Наверное, это и есть подарок инопланетянина, — решил он. — Так или иначе, а этот вопрос закрыт. Остался второй».
В ту же секунду в голове возник образ — Валечка сидит на коленях у Лунёва в его кабинете. Стас увидел это так отчётливо, что не нашёл в себе сил удержаться от проверки. Распахнув дверь конкурента, он убедился, что обрёл дар ясновидящего.
Вздохнув и закатив глаза, Валечка встала и принялась не спеша застёгивать верхние пуговички на блузке.
— Стучаться надо, Бурин, — пробурчала она.
— Да ладно, я и не такое видел, — не сдержался менеджер.
Лунёв поднялся из-за стола и с довольной улыбкой пошёл к Стасу, протягивая руку. Парни учились в одном институте, закончив его с разницей в один год, поэтому в фирме сохраняли приятельские отношения.
— Привет! Это не на тебя генеральный рычал в коридоре? Ну, ты вчера оторвался.
— Ты тоже неплохо время провёл.
Улыбка Эдика стала ещё довольней. Он проводил взглядом гордо прошагавшую мимо Валечку, и как только за ней закрылась дверь, затараторил:
— Слушай, это космос, это бомба. Как она… э-э-э… ну ладно, это слишком интимно. В общем, у меня это надолго. Просто так я от неё не отстану.
— Совет да любовь.
— Типун тебе на язык. Не до такой же степени, — Лунёв вдруг стал серьёзным. — Ты чего зашёл?
— Да так, — Стас решил пока не афишировать своё увольнение, — спросить, чем вчера всё закончилось.
Успешный начальник отдела опять расплылся в самодовольной улыбке:
— Как видишь, всё удалось.
«Теперь и на твоём поле я тебе фитиль вставил, — вдруг услышал Стас, — и начальником отдела раньше тебя стал. Скоро ты вообще полетишь из фирмы, я обязательно этого добьюсь». Бурин удивлённо посмотрел на своего приятеля. Лунёв по-прежнему дружески улыбался. Только теперь Стас заметил крохотную злую искорку в глазах удачливого соперника.
— Слушай, — как ни в чём, ни бывало, продолжал мнимый приятель, — у тебя какие планы на выходные? Поехали завтра в аэроклуб, я тебя прыгать научу. Ты не представляешь, какой это кайф. Почти как секс.
«Давай, соглашайся, — звучало в голове у Стаса, — я устрою так, что ты откажешься от прыжка. Тогда все будут над тобой смеяться, и ты сам сбежишь из фирмы». Прыжками с парашютом Эдик занимался ещё с института. Он даже имел какой-то разряд.
Бурин вспомнил, что уговаривать его прыгнуть, приятель начал с момента появления Стаса в фирме, когда сам Лунёв тоже был ещё рядовым менеджером. Очевидно, он почувствовал конкурента и именно тогда начал строить свои козни. Парню остро захотелось срочно забрать заявление. «Ладно, — подумал он, — посмотрим, что будет дальше».
— А что, закончить год прыжком с нераскрывшимся парашютом — это будет классный финал.
— Тьфу, тьфу, тьфу. Не шути так, — неожиданно серьёзно отреагировал Лунёв. — По дереву постучи.
«Хорошо хоть так, — Стас удовлетворённо вздохнул, — парень не окончательный негодяй». Договорившись о времени и месте, где Лунёв заберёт будущего парашютиста, они расстались.
***
Следующим утром Эдик опоздал на полчаса. Он сделал это специально, желая подольше подержать Стаса на морозе, и заставить нервничать. Откуда ему было знать, что Бурину известен каждый его шаг. По дороге Лунёв рассказывал анекдоты про парашютистов, которые почему-то всегда строились на неудачах.
Выглянувшее солнце стало прогревать застывшую землю и топить выпавший вчера снег. Теперь он потерял невинную белизну, отдав её небу, которое распорядилось ею по-своему — воздух стал чистым и прозрачным. Температура поднялась, на дороге образовался небольшой слой воды. Эдуарду пришлось снизить скорость, поэтому дорога к аэроклубу заняла целый час.
Подготовка к прыжку началась с инструктажа. Сперва теоретическая часть, а потом Стас, переодевшись в комбинезон, отрабатывал на тренажёре жизненно необходимые движения. На занятия ушло два часа, и всё это время инструктор приводил примеры печальных последствий пренебрежения правилами безопасности. Звучало это настолько трагично, что Стас вынужденно настроился на преподавателя.
«Зачем я всё это рассказываю, — зазвучал в голове голос, — я уже не знаю, что ещё страшного придумать. Нет, одним коньяком Лунёв не обойдётся, как минимум поляна на весь клуб». Собственно говоря, именно это Стас и предполагал. Устав слушать, он погрузился в будущее. За вчерашний вечер, помня о картинке с Валечкой, он научился видеть тех, с кем столкнётся в течение следующего получаса.
За стеной Эдик инструктировал двух спортсменов:
— Саня, ты ждёшь его за углом. Когда он войдёт в комнату, заходи следом за ним и говори Серёге: «Представляешь, Ирку опять поставили парашюты укладывать». Сергей, ты отвечаешь: «Блин, мало, что ли, им несчастных случаев? Я с её парашютом прыгать не буду». Ответ: «А она всего один уложила». Опять вопрос: «Какой»? Ответ: «Прикинь, тринадцатый». Всё! Оба уходите. И запомните — вы новичка не замечаете, на него не смотрите. Понятно?
Всё прошло точно по-запланированному. Парни отбарабанили свой текст и ушли, хохоча. Парашют Стасу вручили под номером тринадцать, в чём он и не сомневался. Спокойно застегнув все пряжки, как только что учил инструктор, Бурин направился к самолёту. Ему стоило огромных усилий сохранять невозмутимое лицо, слушая, как скачут мысли Лунёва, не понимающего, почему не сработал такой замечательный план.
Игривое настроение пропало, когда самолёт поднялся в воздух. Чем выше он поднимался, тем большее беспокойство охватывало Стаса. «Я прыгну, я обязан прыгнуть, я утру нос этому карьеристу», — повторял он
