глубокое желание знать Бога, как они. Помню, как однажды нашу семью посетил государственный деятель, миссионер, д-р Марк Бунтэйн. Спрятавшись под церковной скамьей, я наблюдала, как он ходил по центральному проходу пустой церкви, молился и плакал, произносил странно звучащие имена людей из своей любимой Индии, просил Бога прикоснуться к ним. В мое сердце глубоко врезалось тогда, что и этот человек, и Бог (!) так сильно любят этих людей!
Когда мне исполнилось шесть лет, у меня произошла история, и с Богом и мамой, оставившая след на всю мою жизнь. Один миссионер из Африки проповедовал в нашей церкви, он остановился у нас в семье. У него в Африке осталась дочь моего возраста, у которой, как и у меня, был магнитофон. Как я любила слушать на своем магнитофоне музыку! Наш гость говорил, что и его дочь это любит.
И вот, однажды мама: «Дарлин, у тебя так много записей. Почему бы тебе не подумать о том, чтобы поделиться с этой девочкой из Африки?».
Рассмотрев ее предложение, я подумала: «Неплохая мысль». Направилась к своим записям и достала некоторые, чтобы отдать, те, что мне менее всего нравились, и с гордостью продемонстрировала мой выбор маме. Она посмотрела на то, что я выбрала, и спросила: «Почему ты не дашь ей сказку «Петя и волк»?».
«Не-ет, сказка «Петя и волк» – моя любимая!».
«Но если она – твоя любимая, то почему ты думаешь, что сказка ей не понравится? Она и для нее могла бы стать любимой».
Мама – мудрая, она на меня не давила, просто задала вопрос. Я внутренне боролась с ее предложением, но когда, в конце концов, решила отдать лучшее, пережила огромную радость. Такой простой шаг послушания заложил во мне основание щедрости на всю жизнь. Бог отдал нам Свое лучшее, чтобы мы, в свою очередь, отдавали свое лучшее. Бесчисленное множество раз я наблюдала это в своей жизни, и когда мы семьей паковали десятки килограммов товаров для миссионеров за границу, и когда отправляли коробки с разными вкусностями тюремным заключенным.
Клэр, старший брат моего отца, также повлиял на мое становление, как миссионера, возможно потому, что я верила, что была его любимой племянницей!
Дядя Клэр был миссионером в Китае. Он рассказывал мне самые замечательные истории о Китае и его людях. Мне нравилось посещать с ним китайские рестораны, слышать, как он говорит на китайском языке мандарин с их владельцами и официантами. Он научил меня есть палочками, а никто из моих друзей такого не умел!
И вот, мама поведала мне невероятную историю того, как дядя Клэр впервые отправился в Китай: «У него было неопровержимое свидетельство, что Бог призывает его в китайский народ, но заговорить по-китайски он никак не мог, несмотря на месяцы учебы».
Мама продолжала: «Дядя особенно расстроился, когда однажды, отправившись в горное племя, он не смог пообщаться с этими людьми на их языке. А необразованная женщина из того племени обратилась к дяде Клэру «на языках». Говорила она на чистейшем английском, языке, который она никогда не учила и, вероятно, никогда раньше не слышала».
Я ахнула от изумления: «Что же случилось?».
«Женщина передала дяде Клэру Божье послание, что Он обещает ему дар говорить по-китайски. С того самого дня и по сегодняшний он бегло изъясняется на китайском. И это чудо от Бога!».
В своем детском разуме я восхищалась этим удивительным Богом, который может в одно мгновенье дать человеку заговорить на таком странном и трудном языке. После такого свидетельства я поверила в Бога, который может сделать всё!
Семья наша ежедневно молилась за дядю Клэра. Я была еще совсем маленькой, когда в начале Второй мировой войны японцы вторглись в Китай. Дядю захвалили в плен и поместили в лагерь для интернированных лиц. Он предполагал, что такое может случиться, поэтому заранее в целях безопасности отправил жену и детей в Канаду. Но для себя он выбрал другой путь, остаться в Китае с людьми, которых он любил, быть с ними в опасности и вести их к Богу. После более двух лет в лагере он был близок к голодной смерти. Но случилось чудо…
Теперь уже папа рассказывал мне дядину историю: «Однажды дядя, собрав последние силы, вышел на свежий воздух. Он шел вдоль проволочной изгороди лагеря и молился: «Боже, если наступило Твое время для меня вернуться домой, на небеса, я готов. Но если Ты позволишь мне остаться здесь, то я продолжу делиться Благой Вестью с китайцами». И вдруг, с внешней стороны забора откуда-то взявшаяся курица оставила яйцо!».
Мои глаза стали, как блюдца, а подбородок опустился.
«Клэр протянул руку сквозь забор, схватил яйцо и съел вместе со скорлупой, порцией кальция. С того самого дня до момента дядиного освобождения Бог каждый день «посылал» курицу отложить яйцо за забором лагеря в зоне достижимости! Единственный источник белка для дяли Клэра. И это спасло ему жизнь!».
Это чудо стало еще одним камнем, заложенным в основание моей веры. Оно стало мне напоминанием: «У Бога всегда есть ответы. У Бога всегда есть выход!».
Дядя провел в лагере три с половиной года, и японцы его выпустили. Он с семьей вернулся в Китай, чтобы продолжить миссионерское служение. Я так и росла с мыслью: «Если дядя готов был отдать свою жизнь за китайцев, они, должно быть, самый важный народ на земле!».
Мой призыв на миссию
Семья наша переехала в Олимпию, штат Вашингтон, когда я была еще ребенком. Каждое мое лето проходило в церковном лагере, где было много веселых событий, но был полезен и духовный вклад в нас. В возрасте девяти лет у меня явственно произошла встреча с Богом, знамение моего призвания на миссию. Я увидела себя внутри дома с соломенной крышей, передо мной – сидящие на земляном полу черноволосые азиатские дети, и я рассказываю им Евангелие. С того самого момента я знала, что мое призвание – быть миссионером, как я полагала тогда, где-нибудь в Азии.
Мы переехали из Олимпии в Акрон, штат Огайо, когда мне было 13, затем – в Редвуд-Сити, штат Калифорния, когда я была в старшей школе. После выпускного я поступила в школу медсестер, потому что планировала быть медсестрой-миссионеркой.
В наше время девушки обычно выходили замуж очень рано, иногда сразу после школьной скамьи. Я встречалась со многими молодыми людьми, некоторые из них предлагали мне замужество. Но я не испытывала беспокойства по поводу супружества, какое было у многих моих ровесниц. Думаю это
