знакомств и активно хожу на встречи с парнями. Правда, дальше третьего свидания у меня ни с кем не заходило, но я не теряю надежды. С Виталиком как раз третье свидание и будет. Надеюсь, не последнее.
Однако как я ни стараюсь оставаться спокойной, а все равно чувствую напряжение в теле. А ещё — взгляд Никиты на себе. От него не отлипают, задают миллион вопросов. И вроде он увлечённо общается с ребятами, а все равно я кожей ощущаю его внимание к своей персоне. Это усложняет задачу наслаждаться вечером.
Чтобы не выглядело, что я ворочу нос, позволяю себе пару раз посмотреть на Никиту. Для долларового миллионера из списка Форбс он одет слишком просто: кроссовки, джинсы, джемпер. Нет ни золотых часов на запястье, ни золотых перстней на пальцах, ни каких-то ещё атрибутов, демонстрирующих его статус. А потом Никита достаёт из кармана телефон, и, кажется, это НЕ последний айфон. Поразительно. У долларового миллионера смартфон хуже, чем у половины присутствующих здесь.
— Никитос, так сколько ты зарабатываешь? — до меня доносится вопрос изрядно пьяного Ильи.
Все затихают в ожидании ответа.
— Да как обычный футболист.
— А сколько зарабатывает обычный футболист?
— Какой-то конкретной суммы нет, зарплата из многих факторов складывается. В скольких матчах сыграл, сколько голов забил. Ещё доход зависит от успехов клуба в целом, победы в важных турнирах.
— Так это правда, что у тебя пятьдесят лямов баксов? — не унимается.
Деньги Никиты не дают Илье покоя весь вечер. И не только Илье.
— Да я не знаю, если честно… — очевидно, что Никита не хочет отвечать. — Я никогда не считал свои деньги. Мне там приходит что-то на карточку. Я особо не смотрю. Я играю в футбол не ради денег.
— А в рекламе снимаешься ради денег?
Закатив глаза от невоспитанности Ильи и не дожидаясь ответа Никиты, иду к своему месту за столом. Открываю сумочку, достаю телефон и обмираю. Шесть пропущенных вызовов от начальника!
Блин! Блин! Блин!
Коля же велел быть на связи, когда отпускал с работы пораньше. Стремительно выбегаю из зала, беру в гардеробе пуховик и выскакиваю на улицу. Морозная ночь приятно освежает раскрасневшееся от духоты и нервов лицо. Отхожу от двери ресторана на пару метров, приваливаюсь плечом к зданию и звоню начальнику.
— Лиль, ну какого хрена? — раздается в трубке его возмущённый голос.
— Коль, прости, не слышала. Что-то срочное? У главного редактора вопросы по моему репортажу?
— Нет, с репортажем все нормально, уже заверстали в газету. Витя заболел, берет больничный. В понедельник сходи вместо него на соревнования по фигурному катанию. Надо будет написать текст и взять интервью у одной фигуристки.
— Да, конечно.
— Напиши ему. Он тебе скинет, куда ехать и у кого интервью брать. Вопросы ещё на согласовании, их скорее всего в понедельник утром утвердят. Но ты все равно на выходных подготовься, почитай про эту фигуристку, чтоб в теме быть и понимать, кто перед тобой.
— Хорошо, я напишу Вите.
Кладу трубку и хочу написать сообщение коллеге, как слышу хлопок двери ресторана за спиной. И снова по позвоночнику ползёт тот самый озноб. Резко разворачиваюсь и встречаюсь с пронзительным взглядом Никиты.
— Как ты, Лиля? — спрашивает после паузы в несколько секунд.
Я понимаю: в этот вопрос Никита вкладывает намного больше смысла, чем в ресторане, когда интересовался, как мои дела.
Глава 4. Шок-контент
Лиля
— Да нормально, Никит. Живу, работаю.
Я выбежала на улицу без шапки, дует ветер, поэтому ёжусь от холода. Никита вовсе в расстегнутой куртке стоит. Тоже, видимо, торопился.
— Кем работаешь?
— Спортивным журналистом в газете. Пишу про легкую атлетику и летние виды спорта.
Его правая бровь удивленно ползёт вверх.
— Журналистом? Ты разве хотела стать журналистом?
— Нет, но так сложилось.
— Тебе нравится?
Пожимаю плечами.
— Уже привыкла.
Никита с пониманием кивает. На несколько секунд воцаряется тишина, прерываемая только проезжающими мимо машинами и голосами прохожих.
— Ты замужем?
Вопрос звучит так же неожиданно, как выстрел средь бела дня. Таращусь на Свиридова, думая, что ослышалась. Когда понимаю, что услышала верно, меня начинает разбирать смех.
— Нет, — отвечаю с легким хохотом. — Что за вопрос?
— Просто интересно. Я думал, ты вышла замуж.
От изумления смех застревает в горле. Как ему вообще могло такое в голову прийти?
— Просто ты переехала от родителей, — поясняет. — Я знаю, что второй квартиры у вас нет и вряд ли бы тебе ее купили. Ну и вряд ли бы ты стала снимать.
— Я снимаю.
— А, да?
— Да.
Я все ещё в шоке. Он что, реально думал, что я вышла замуж, раз съехала от родителей?
— А почему решила переехать? Я помню, ты не собиралась никуда съезжать от родителей. Тебе нравилось с ними жить.
— Надоела их опека.
Ну и ещё не хотела видеть тебя и твою мать, добавляю мысленно.
— Понятно…
— Ну ты бы хоть в моих соцсетях посмотрел, нет ли у меня свадебных фотографий! — восклицаю в сердцах, когда между нами снова возникает пауза.
Уму непостижимо. Это ж надо было до такого додуматься: я переехала, потому что вышла замуж!
— Я смотрел. Ну мало ли, вдруг ты не выкладываешь.
— У родителей бы моих спросил.
— Я один раз встретил твоего отца во дворе и спросил у него про тебя. Он был со мной, мягко говоря, не вежлив.
О как. А папа мне не рассказывал, что видел Никиту. Родители в моем присутствии вообще про Свиридовых не говорят. Как будто этой семьи не существует. Но это ладно. Тут другой вопрос вырисовывается: откуда у Никиты такой интерес к моей личной жизни?
— Встречаешься с кем-нибудь? — добивает меня новым вопросом.
А что на это ответить, честно, не знаю. Я сходила на два свидания с Виталиком
