Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Но не таков был Гордеев, даром что карьеру свою он начинал, так сказать, по другую сторону барьера — в Генеральной прокуратуре. Кстати, о Генеральной прокуратуре. Черт бы ее побрал!
Гордеев притормозил, показал на КПП пропуск и припарковался на служебной стоянке СИЗО Лефортово. Захватил кожаный портфель с заднего сиденья и пошел в тюрьму. Да, вот именно, зло подумал Гордеев, я пошел в тюрьму. А как еще об этом скажешь? И хотя по роду профессиональной деятельности бывать здесь приходилось не раз и не два, сегодняшнее посещение следственного изолятора вызывало особые, смешанные чувства. Точнее, человек, который их вызывал… Точнее… Тьфу ты! Он перестал наконец копаться в себе, пройдя три раза на разных этажах проверку документов и оказавшись в маленьком кабинете со столом, двумя стульями и зарешеченным окном.
Сейчас Гордееву предстояло защищать своего давнего знакомого, чтобы не сказать больше — наставника и учителя, Александра Борисовича Турецкого. И никакие прецеденты тут не проходили. Кстати, декадный служебный пропуск, который адвокат только что продемонстрировал на КПП, ему выбил как раз Турецкий. Такая вот ирония.
Гордеев ждал недолго: Турецкого привели спустя минуты четыре. Вид у него оказался довольно независимый (из кармана пиджака торчала газета), у немолодого охранника — напротив, довольно смущенный, видно, знал, с кем имеет дело. Впрочем, как только охранник вышел, заперев за собой дверь, физиономия Турецкого приняла другое выражение, точнее, там была целая гамма: смущение, досада, раздражение, нетерпение и еще бог знает что. Они молча пожали друг другу руки, после чего Турецкий широким жестом хозяина предложил садиться.
— Что скажешь, Юра?
— А что тут говорить? — хмуро сказал Гордеев. — Жизнь коротка, как минет на Тверской.
— Жестко, — отметил Турецкий. — И боюсь, что очень точно.
— Это не я придумал, это «Свинцовый туман».
— Еще жестче, — не то одобрил, не то осудил Турецкий. Он бросил косой взгляд в зарешеченное окно. На улице действительно не видно ни зги.
— Да нет же, Александр Борисович, — с досадой объяснил адвокат. — «Свинцовый туман» — это рок-группа такая, и это они спели: жизнь коротка, как… это самое на Тверской.
— А, — без особого интереса сказал Турецкий. — Ну и фиг с ними. Лучше скажи, как мои-то дела? Как говорит Славка Грязнов, я — суворовский солдат и хочу знать свой маневр.
— Ваш маневр, Александр Борисович, сидеть тихо до моей команды.
Гордеев решил, что лучше пока не выставлять напоказ своих дружеских отношений с Турецким, и поэтому заговорил на «вы».
Турецкий внимательно посмотрел на адвоката, оценил сказанное и кивнул. Но все же поинтересовался:
— А как это я могу сидеть тут громко, а?
— Камера, кажется, одиночная? — вопросом на вопрос ответил Гордеев. — Теплая, сухая. Никто ведь не трогает. Жена не достает. Телевизор есть, спортивный канал ловит. Газеты приносят. Я вам удивляюсь, Александр Борисович, наверно, даже члены ГКЧП хуже сидели. Не говоря уж про воров в законе. А вам… чего еще желать-то?
— Члены ГКЧП были виновны, понимаешь?! Не говоря уж про воров в законе. А ты что, издеваешься? — тихо спросил Турецкий.
— Ну есть немножко, — не отказался Гордеев. — Надо же как-то разряжаться…
Наверное, с минуту они молча смотрели друг на друга.
— Не за мой счет, — попросил Турецкий.
— Ладно. Значит, так. Здесь все, что мне удалось собрать. — Гордеев протянул своему подопечному жиденькую папочку.
Турецкий бегло пролистал. Пара газетных вырезок, показания бармена ночного заведения, официанток, еще двух каких-то свидетелей.
— Не густо.
— Да уж.
— Каковы мои позиции?
— Довольно устойчивые, я думаю, — поскреб затылок Гордеев. — Скандал ведь никому не нужен.
— Кроме того, кто все это устроил, — напомнил Турецкий. — Скандал уже есть.
Гордеев встал и задумчиво прошелся по узенькой комнате, для этого хватило шести шагов.
— Не уверен, не уверен, — пробормотал он.
— В чем ты не уверен? — насмешливо поинтересовался Турецкий.
— Мне вот, например, очень не нравится, что я до сих пор не могу встретиться со следователем из ФСБ, который ведет ваше дело. Некто Игнатьев. Знаком такой?
— Я его видел, разумеется, иначе бы здесь не сидел. Толстяк, потеет все время. Но, во-первых, я и сам с ним разговаривать без твоего присутствия не собирался, о чем тут же предупредил, а во-вторых, он моментально слинял, — развел руками Турецкий.
— И больше не объявлялся?
— И больше не объявлялся.
— Н-да-а…
Гордеев подумал, что со стороны вся эта ситуация выглядит комично. Следователь Генпрокуратуры натурально сидит в тюрьме. Зачем? Почему? За что? А может, старшие товарищи (тот же Меркулов) просто решили дать возможность Александру Борисовичу хорошенько отдохнуть? Хм… С помощью такого вот громкого скандала. То, что это «подстава», сомнений нет, так и Грязнов вчера сказал, причем подстава не сказать чтобы очень уж тонкая, но грамотная, умная, качественно сработанная, раз до сих не появилось ни единой зацепки, чтобы Турецкого из СИЗО вытащить.
— Слушай, Юра, — сказал вдруг Турецкий, — ты знаешь систему перестука?
— Систему чего? — удивился Гордеев.
— Ну как зэки между камерами перестукиваются? Как бы мне в этом разобраться? Все перестукиваются, один я ни черта не понимаю. Обидно.
— Почему обидно?
— Ну как же! А еще следователь! Элементарных вещей, оказывается, не знаю! Мало ли что в жизни может пригодиться. Вот система перестука определенно могла бы пригодиться. Там, понимаешь, каждая буква выделяется особым образом, скажем, «а» — один раз, «б» — два и так далее. Но невозможно выстукивать одну букву тридцать два раза! И главное, как их разделять между собой? По букве в час, что ли?!
— Александр Борисович, на черта вам система перестука, если вы тут не задержитесь, я вам обещаю! — Гордеев потер виски пальцами и шумно вздохнул.
Турецкий внимательно посмотрел на него и изрек:
— Ты с похмелья, что ли?
Адвокат развел руками: так случилось, мол, не моя вина…
— Ага! — одновременно с осуждением и завистью сказал Турецкий. — А я тут как раз прочитал, — он бросил на стол «Известия», — что пагубное пристрастие людей к наркотикам, алкоголю и табаку частично определяется их генами. В Оксфорде вычислили. Они там исследовали десять тысяч человек, представляешь? Они же запросто могли это исследование здесь провести, в Лефортове, и результат был бы еще более впечатляющий. Или, допустим, в «Распутине».
— Александр Борисович, ради бога…
— Нет уж, ты послушай! Оказывается, на особенности личности и наклонности, которые ведут к нездоровому образу жизни, сильно влияют генетические факторы, вот!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
