Сумерки. Когда они с мистером Ангстом входили в пещеру, тоже были сумерки. Это очень необычное время – всегда проходит очень быстро, переход от света до тьмы уж слишком незаметен, неуловим. А здесь… сумерки будто вечны. Как будто это неслучайно. Как будто они и в настоящем мире что-то значат. Как будто люди не придают значения чему-то важному. Как будто это место – некий символ, объясняющий что-то забытое, мнимо ненужное.
– Мы в Стране между Светом и Тьмой. За вами послал господин Лильонкваст.
Ни кто такой Лильонкваст, ни зачем ему понадобился принц, Амбижити известно не было. Небо на горизонте уже какую по счёту лишнюю минуту освещали последние лучи. Блеск солнца пробежал по цветочному лугу: трава казалась золотой, а цветы будто живые – они обернулись за убегающим светом, у одного принц заметил крошечные черные глазки. Они заглянули в глаза принца и быстро закрылись.
– Это ведь цветы? Отчего они моргают?
– Не имеет ни малейшего значения, ни малейшего значения в Стране между светом и тьмой, – ещё раз ответил невозмутимый Ангст Из далека тонким гулом донеслись чудесные звуки.
– Слышишь? Так поют крокодилы, когда приходят в родные моря, возвращаясь с балов во дворце. Их очень утомляют эти торжества: пары кружатся так быстро, что кожа высыхает.
– Это имеет значение?
– Конечно же нет – они ведь раз за разом приходят на бал, раз за разом поют прекрасные песни. Могли же вечно жить в океане. Только скучно там – только кони морскими табунами тревожат спокойные воды, в пузырях потом живут фиолетовые кошки.
– А это имеет значение?
– Ничто не имеет значения в Стране между светом и тьмой. Здесь живут сердцем. Не ищут значения. Вы когда-нибудь водили троллейбус?
– Никогда, я ведь не умею …
– Это не имеет значения. Хотите? Мы можем проехать по мосту Афлатуса12, потом по водным гладям, серебряным от звёзд.
Как обычно, принц невольно запустил весы – они не работали. Паника, пустота, отчаяние поглотили Амбижити. Он в ярости то ли от неожиданности, то ли от необычности ощущений, то ли от того, что попал в фантасмагорическое место не по своей воле, закричал на спокойного мистера Ангста, требуя вернуть его в Скалию.
– Это не имеет значения в Стране между светом и тьмой, – чуть рассержено ответил человек в цилиндре, – пойми, – добавил он уже мягким голосом. Небо всё еще золотили последние лучи.
– Но, если всё же хочешь уйти… есть один способ, – простым, изменившимся голосом сообщил Ангст. В его глазах зажегся странный огонёк.
Глава 10
В Стране между светом и тьмой периодически отмечали странный праздник Реклес13. Поскольку день никогда не сменяла ночь, а Спелл распоряжался временем далеко за пределами Страны, часы и дни не бежали, не торопились, на них никто не опирался – они не имели значения.
Давно изгнали последние Стрелки, которые всё норовили давать свои указания: когда кому что делать. Иммигрировали они, кстати, в Скалию. Стоит отметить, что жизнь там стала более чем точной и размеренной… она стала невыносимо скучной. Спасали только весы, которые так или иначе Стрелок не слушали.
В безвременном мире, где жили сердцем, рано или поздно – не имеет значения – жители всё же как-то находили время устроить Реклес. В самой живописной из известных стран находили самый густой лес и самую звонкую реку. На её берегах собирались счастливые люди и делали всё возможное, чтобы день Реклеса стал самым насыщенным: они устраивали весёлые танцы под старую, забытую музыку волынок и канунов. Затем пили свои лучшие чаи – каждый приносил свой любимый, который сам собирал в лесах и лугах, сушил, в который вкладывал всю свою душу, и делился им со всеми. Весь лес пропитывался ароматами, каждый из которых был для кого-то самым любимым.
Потом кружились в вальсе. Конечно, леса – не самое удобное место, но какое это имело значение в Стране между светом и тьмой во время Реклеса. Деревья, казалось, кружились вместе с парами, и все были абсолютно счастливы танцевать и вдыхать свежие запахи леса. Никто не смотрел на часы и не боялся опоздать, никто не спешил и не переживал, никто не планировал вставать завтра утром, ведь в Стране и так вечные сумерки. Никто не измерял счастье в минутах. И никого никто не заставлял вальсировать до конца – «никто никому ничего не должен» работало как никогда хорошо в Стране между светом и тьмой.
Король Луны и королева Солнца, как ни странно, возглавляли Страну. Задумайтесь над этим ненадолго. Когда правители плакали или смеялись, любили или разочаровывались, на их платьях появлялись драгоценные камни. У короля они были всех оттенков синего, у королевы – от шартреза до золотого. Чтобы правители могли ходить, а не лишь сидеть под тяжестью камней, подданные срезали их с платьев и бросали в реку.
Реклес обновлял баланс сумерек в этом маленьком мире. Если вдруг за время, прошедшее с последнего Реклеса, камней королевы было намного больше, чем камней короля, приходилось добывать недостающие камни и уравновешивать ими посветлевшую реку. Иначе сумерки могли исчезнуть навсегда вместе со Страной между светом и тьмой.
Естественно, принц ничего не знал о Реклесе. Не знал о драгоценных камнях и необычных правителях.
– Есть один способ: тебе нужно добыть 200 иолитов. Есть здесь недалеко одна интересная гора…
Огонёк овладел мистером Ангстом.
Глава 11
– Та гора – владения прекрасной рижской принцессы Жаугро14. Там ты сможешь найти иолиты…
Дальнейшие расспросы принца мистер Ангст пропускал мимо ушей, если они вообще у него были. Амбижити даже не удалось узнать, что такое «иолиты» и где их искать. … принц вошёл в тускло освещённую пещеру: в ней, на удивление, не пахло сыростью – не то фиалками, не то орхидеями.
Пройдя чуть-чуть, он увидел, как по стенам проплывают чёрно-белые лица: какие-то были серьёзными, другие улыбались, где-то люди стояли рядом, положив руки на плечи, одна девочка спала – они все были немного похожи. Странный шорох перебивал тишину. Через какое-то время принц понял, что это не просто шум – незнакомый, но родной приятный голос повторял строчки:
И в Клёц, прекрасном озере подземном,
Под толщею не то забот, не то заботы,
Нырнув как сможешь глубоко в него,
Среди жемчужин рыжих огоньков из глаз и камушков морских,
Среди прощаний у окна
Отыщешь горсть лишь слёз прекрасных
Прекрасной Жаугро на дне.
Амбижити не предал значения повторяющемуся шепоту:
