— Холли, он кардиохирург, а не нейрохи…
— Плевать! Он тебе сердце вырвет за эту выходку. Хотя, о чем это я? У тебя вместо него жестяная банка!
— Ты просто ее не видела. Поверь мне, Дэниел будет в восторге. Кстати, нужна твоя помощь. Подарок требует упаковки. Платье, макияж. Хочу сделать ему сюрприз прямо на вечере.
— Ты больной, — вздыхает девушка. — Иногда я не могу поверить, что мы родственники.
— Холли, — ласково произносит Джейк. — Мы вылезли с тобой друг за другом из одного человека. Ты мне поможешь?
— Ладно. Показывай свои… приобретения.
Застываю в дверном проеме и обвожу взглядом большую светлую комнату. Если не ошибаюсь, это называется гостиная. Два на вид мягких белых дивана, между ними ковер с длинным ворсом. На стенах несколько странных картин с полосами и кругами.
Джейк подталкивает меня в спину и приказывает:
— Сядь.
Послушно опускаюсь на самый край дивана. В голове туман, в теле бессилие. Вижу Кейси, и железная хватка на сердце становится чуть слабее. Огромный белый халат, в который она закутана, хорошо маскирует ее в этом ослепительном интерьере. Подруга выглядит спокойной. Влажные волосы, румянец на щеках.
— Это невероятно!
— А я тебе говорил, сестренка.
Брат и сестра встают передо мной с таким видом, словно диковинную зверюшку разглядывают.
— Только выглядит она неважно, да и куда моложе… — говорит русоволосая девушка с такими же глубокими темными глазами, как у брата.
Она делает крошечный шаг вперед, но в миг возвращается обратно. Боится, что я могу ее укусить? Если бы у меня были силы, то так бы и сделала, но сейчас все они уходят на то, чтобы снова не потерять сознание.
— Тебе плохо? — Холли внимательно осматривает меня. — Что ты с ней сделал, Джейк?
— Я? Ничего. Я их только вчера ночью привез и…
Живот сковывает болезненный спазм, и я непроизвольно обхватываю себя руками.
— Что-то болит? — взволновано спрашивает Холли.
Стискиваю зубы сильнее.
— Они вообще разговаривают?
— Да, — Джейк становится рядом с сестрой и вонзается в меня взглядом. — Скажи в чем дело? — властно произносит он.
Еще один болезненный спазм, пронзает тело, но я не шевелюсь.
— Она ничего не ела. Три или четыре дня, — говорит Кейси.
Холли округляет глаза и оборачивается:
— Вас морили голодом?
— Нет, но иногда… — Кейси тяжело сглатывает. — Просто…
Поверить не могу, что она собирается вести с ними диалог.
Кейси выкладывает практически все. Что нас держали взаперти, наказывали за непослушание, а иногда и просто так, для поддержания атмосферы страха и бессилия. Из ее уст все звучит куда страшнее, чем я сама помню.
Кровь шумит в ушах. Теряю связь с реальностью. Вместо плавного течения времени обрывки фраз и действий. Карусель несется все быстрее и быстрее.
Черно-белая плитка на стенах. Массивный круглый деревянный стол.
Странный взгляд Джейка. Румянец на щеках Кейси.
Запах супа и печеного хлеба. Тихие ругательства Холли.
Провал… Темнота.
Снова свет, и тихое дыхание рядом.
Кейси держит меня за руку. Под головой мягкая подушка. Тело такое тяжелое, словно чужое.
— Кейси, — с трудом выдавливаю я.
— Тише, Ви. Все будет хорошо. Я же говорила, что нам повезет.
— О чем ты?
— Джейк…
— Кейси, нам нужно уходить отсюда.
Пытаюсь подняться, но подруга кладет руки мне на плечи и прижимает к матрасу:
— Куда? Куда, Ви? У нас ничего нет. Мы даже не знаем, где находимся. Нас не существует. Никто и слушать не станет. Здесь мы в безопасности. Джейк сказал…
— Это его нельзя слушать. Он считает тебя игрушкой и может выкинуть в любой момент. Кейси, пожалуйста… Мы должны…
— Хватит! Ви, перестань! Мы здесь уже сутки и с нами ничего плохого не случилось. Я верила в то, что у нас все будет хорошо. Молилась об этом каждый день. Желала всем сердцем, и мое желание сбылось. Расслабься и поспи. Тебе нужно набраться сил. Сегодня вечером ты встретишь свое спасение.
Дурочка. Наивная глупая дурочка.
Никакое это не спасение.
Нас уже никто не спасет.
Глава 2
Процесс перевоплощения, на удивление, не похож на пытку, как в кабинете Меган. Холли даже пытается завязать беседу, но я не могу выдавить и слова в ответ, погрузившись в темные мысли. Кейси отчасти права. Нам некуда идти. Без документов, денег, имени. Мы никто в этом мире, нас даже не существует. И если в стенах пансиона казалось, что шанс есть, то сейчас у меня опускаются руки.
Долго смотрю на отражение в зеркале, словно знакомлюсь с собой заново. Такая же тощая и испуганная, но сестра Джейка постаралась сделать из того, что было, подобие нормального человека. Холли довольно улыбается, рассматривая свою работу:
— Ты такая красотка. Брови — настоящее произведение искусства. Я не стала их трогать, они уже идеальны.
Комплименты ударяются о защитный купол и исчезают. Не чувствую себя такой. Ничего не чувствую.
— Мне очень жаль, — говорит Холли приглушенно. — Не знаю, что еще сказать.
Встречаюсь с ней взглядом через зеркало, и что-то теплое шевелится в груди. Она кажется хорошим человеком и, конечно, не виновата в том, кто я, откуда и через что прошла. Я не могу ее ненавидеть, а она не может мне помочь. Да и не должна.
— Девушка, с которой я приехала, — тихо произношу, забывая про гордость. — Знаю, что не могу просить, но прошу. Я хочу, чтобы с ней все было хорошо. Пожалуйста, только не делайте ей больно…
Холли шире распахивает глаза, но не успевает ничего ответить, потому что позади открывается дверь, и в комнату входит Джейк. Он застегивает пуговицу на черном пиджаке и, справившись, поднимает голову:
— Вау! Холли, ты прелесть. Она идеальна. Ты, кстати, тоже ничего.
Джейк подмигивает сестре и еще раз пробегает взглядом по моему телу. Растягивает губы в радостной улыбке и останавливается на моих глазах. Озноб прошибает кожу, напоминая о бесконечных пытках пансиона. Внутренние ощущения подсказывают, что сегодня случится что-то пострашнее.
Это не мой мир. Я ему не подхожу и никогда не смогу стать его частью. Холли и Джейк другие. Живут в шикарном доме, одеваются в красивые вещи, едят вкусную еду, принимают решения, выбирают, что они будут делать каждый день, с кем общаться, как жить. Они не знают, что может быть иначе. А я останусь лишь вещью, предметом декора, куклой. Все-таки во мне уже сломано слишком много, чтобы бороться. Возможно, стоит уже принять поражение.
