Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
коктейль, виски со льдом, и предлагаешь выпить. «А песенку ты хочешь спеть?», — ласково говоришь. И подаёшь ему каталог караоке. Это неважно, что он пытается как будто незаметно погладить тебя по коленке. Не важно, что тебя это злит и плакать хочется. Тебе нужно ему улыбаться, смотреть на него влюбленными глазами и держать его за руку. А скажет он тебе какую-нибудь пошлятину по поводу отеля и будет спрашивать, когда ты будешь к этому готова, ты ему с той же сладкой улыбкой отвечаешь: «Ой, прости, я так плохо знаю японский. Не понимаю, о чём ты говоришь».
— Ну как же терпеть все это?! — со злобой сплюнула Ольга.
— Да терпим, куда деваться. Мы с Маринкой в последнее время каждый день после работы сядем, наплачемся и тогда спать идем. А Лена вроде ничего. Смотрит на нас и удивляется.
— А что ты сюда поехала? Из-за денег? Ты не знала, что будет так трудно? — спросила я.
— Я ни о чём не думала. Уехала и всё. Не могла больше оставаться дома. Папа умер от рака, и почти одновременно мой парень бросил меня. Я думала, тронусь умом. Когда я сюда приехала, мне сразу стало легче. Дома было совсем невыносимо.
— Я тоже бежала сюда от любви, — сказала Ольга, — Я знаю, что не смогу его бросить в России. А сюда приехала, и всё, как бы меня ни тянуло к нему, я не смогу его увидеть. А за полгода, наверно, что-нибудь изменится. Станет легче.
— А что? Отношения плохо складывались? — полюбопытствовала Наташа.
— Андрей женат. Перспективы никакой. Надо перетерпеть, отвлечься, — сказала Ольга со вздохом, — Ты, Наташа, говоришь, что уехала оттуда, чтобы не плакать. Но ведь и здесь ты плачешь.
— Здесь я плачу от усталости и унижения. А там плакала от безысходности. От того, что ничего нельзя было изменить, — сказала Наташа горько.
— Появился у тебя здесь друг? Есть, кому поплакаться? — спросила я.
— Да где же я друга найду? В клубы в основном старики ходят. Им ведь охота полапать молодое тело. Да ещё и европейку. Вдвойне интересно. А молодые почти не ходят. Они ведь и так могут знакомиться и проводить время с нормальными девушками, а не с какими-то хостесс, которые сидят с ними из-за денег. Зачем им это надо?
Повисла пауза. Мы мучительно переваривали всё услышанное.
— Оказывается, я почти ничего не знала об этой работе, — сказала я.
— Тебе и не за чем знать, — ответила Оля, — Ты же будешь петь.
— Да, я буду петь, — повторила я в тон Ольге.
Наташа перевела на меня свой усталый взгляд. Продолжительно посмотрела со скепсисом, слегка наклонив голову, и сказала с грустной улыбкой:
— Ну, значит, будешь петь.
Ответ этот был красноречивее всяких других слов. Мне стало не по себе. И снова в районе желудка зашевелился этот противный холод.
— Я спать хочу, — сказала я.
— Там постель, — Наталья указала на комнату с приоткрытой дверью.
— Спасибо тебе, Наташа. Держись. Удачи вам в новом клубе, — сказала я сочувственно.
— Я здесь телефон свой оставлю на телевизоре. Звоните, вдруг захочется услышать русскую речь. Ну, с богом, держитесь. Спокойной ночи, Саша, — сердечно сказала Наталья.
V
Я рухнула в постель. Ноги отекли и, казалось, налились свинцом. Я очень хотела спать, но не могла. Мне было страшно. Бешено колотилось сердце. Перед глазами стояло личико моей дочки. Я рыдала и с ужасом повторяла себе: «Боже, куда я попала? Куда я попала? Зачем я сюда приехала?».
— Ну почему ты думаешь, что она не будет здесь певицей? — спросила шёпотом Ольга Наталью, — У неё по контракту…
Наташа перебила:
— Мы тоже по контракту — танцовщицы. Да пойми же ты, Оля, нет им смысла за свой счёт покупать певице визу, билет на самолет в оба конца и платить огромные деньги за аренду этой квартиры. А квартира эта дорогая. Я-то много бараков перевидала. Этот бизнес только на том и построен, чтобы мужики ходили к хостесс. Ведь если не будет хостесс, клубы будут пустовать. А если не будет певицы, от этого никто не будет в убытке. Зачем им на певицу тратиться?
Я положила на голову подушку и заткнула уши пальцами. Какое-то время я только слышала, как гулко часто колотится моё сердце. Потом мне стало казаться, что я таю. А потом, будто кто-то заколачивает гвозди. Постепенно они стали резиновыми и незаметно переоформились в резиновые слова и влетали мне в уши. «Давай покурим», — говорили гвозди. «Давай, я курю очень редко», — отвечали другие гвозди. Что-то скрипнуло и захлопнулось. И резиновых гвоздей стало очень много. Они бились мне в уши, нагло стучали.
Я проснулась. Девушки волокли по полу свои тяжелые сумки, прощаясь на ходу с Ольгой, и Танака подгоняла их. Мне снова стало страшно, что я не дома. Я накрылась одеялом с головой, чтобы защититься от этого чужого пугающего мира. И снова подступили слёзы, но сон окутал сознание.
Звонок был навязчивым и липким. Я проснулась и поняла, что звонят очень долго. Рядом спала Оля. От требовательного орущего звонка выскакивало сердце.
— Кто это может быть? — спросила я Ольгу испуганно.
— Это Скоростная черепашка, — пробубнила она.
Когда я открыла дверь, Танака с улыбкой протянула мне пакет:
— Это еда. Вы, наверно, очень проголодались. Взгляни, нормальная еда для русского человека? — сказала она ласково и снизу вверх выжидательно посмотрела на меня.
Я увидела лапшу и салаты в маленьких упаковках.
— Спасибо большое. Вы так добры к нам, — сказала я, стряхивая сон.
— Пожалуйста, пожалуйста, — ответила она с улыбкой, и вышла.
Проснулись мы по привычке в девять утра. Нужно было спать до обеда, чтобы выстоять всю ночную смену, но город шумел, а утренние лучи назойливо били в глаза. Спать не хотелось. Я открыла выдвижную стеклянную дверь на балкон и увидела солнечный веселый город. Чистый теплый воздух ворвался в комнату, и на душе было радостно от этой чудесной летней погоды. Улетали мы уже из приунывшей замерзающей России. А здесь
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
