что произошло, и есть ли возможность вернуть всё на свои места. Но если вы здесь, в её теле, то и Феодора может оставаться в прежней вашей оболочке.
— Адарские способности, по всей видимости, завязаны на физическом теле, не на духовной сущности, — заметила я осторожно.
— Для меня не имеет значения, останется ли моя дочь адарой или нет. Мне важно знать, где она, что с ней, жива ли она, всё ли у неё хорошо, не нуждается ли она, — Дуган закончил осматривать помещение и сосредоточил выжидающий взгляд на мне. И под холодным, взвешивающим взором стало на редкость неуютно. — Я готов заплатить вам за любую информацию столько, сколько вы потребуете.
Глава 2
Он хочет сделать что? Заплатить?
Ещё и столько, сколько я потребую?
А если я десять миллионов бак… местных денежных знаков затребую?
— Я достаточно состоятелен, чтобы оплатить если не все, то большую часть ваших… пожеланий, — продолжил Дуган добивать ошалевшую меня. — Тем более, сколь вижу, нынче вы отнюдь не благоденствуете.
— Алишан настоятельно рекомендовала мне держаться подальше от семьи Феодоры, — напомнила я.
— Я пришёл сам, вы встречи со мной не искали, так что упрекнуть вас не в чем. Собственными финансами я распоряжаюсь самостоятельно, и никакого отношения к роду они не имеют.
То бишь сочетаемые могут не просто хобби для души завести, но — при наличии соответствующих талантов, — сколотить себе маленькое состояние?
— Кроме того, ана Варвара, вы очевидно знаете куда больше, чем говорите. Даже если предположить, что вам по каким-то причинам неизвестно название домена, где вы родились и провели… сколько вам лет?
— Тридцать два… а может, уже тридцать три, — отозвалась я неохотно.
— Не суть. Важно, что вы никак не можете не знать мест, где провели более тридцати лет своей жизни.
— Вы же сами толком ничего не знаете о жизни в дальних доменах. Вдруг я раньше кем-то вроде цыганки была… принадлежала к кочевому племени?
— Наши пращуры приняли оседлый образ жизни в тот самый день, когда впервые поняли, что переломы им не пересечь. Тогда древние кочевые племена исчезли в тумане потерянного прошлого, — Дуган шагнул едва ли не вплотную ко мне и голос понизил. — Вам известно больше, и вы не можете отрицать собственную осведомлённость. И если вы не намерены рассказывать честно и без утайки… что ж, быть по сему. Я готов заплатить. Назовите цену.
— Э-э… — умные мысли, как назло, не приходили.
Глупые, впрочем, тоже.
Только паника поднималась.
Деньги. У нас будут деньги. Пусть не совсем чтобы заработанные, но будут. С голоду ноги не протянем, и на поклон к Исабель идти не придётся.
Деньги — это хорошо. Очень-очень хорошо. Только что я дам взамен? Расскажу о своём житье-бытье на распрекрасном земном шарике? Навру с три короба, и пусть Дуган ищет дочь по ложной наводке? И что будет, когда поиски его закончатся ничем? Мало того, что вселю в человека заведомо фальшивую надежду, так ещё огрести рискую, когда он вернётся за ответами…
Не о том думаешь, Варенька!
— Мне нужно обсудить ваше… эм… щедрое предложение с моими сочетаемыми, — выпалила я наконец.
— Сейчас?
— Да. Мы всё решаем вместе, обсуждаем, голосуем…
— Как пожелаете, — Дуган отступил. — Можете обсудить и проголосовать… до полудня завтрашнего дня. Я остановился в Перте у брата…
— Я знаю, где это.
То есть не знаю, но могу спросить у Ормонда.
— Прекрасно. Имейте в виду, ана Варвара, пожар в душе Алишан не потух окончательно и хватит случайной искры, дабы он разгорелся вновь. Доброго дня, — Дуган склонил голову, развернулся и направился к двери.
А я осталась хлопать глазами ему в спину, чувствуя себя тем самым бараном перед новыми воротами.
* * *
Мои мужчины что-то подслушали через приоткрытую дверь, что-то додумали, о чём-то догадались, а об остальном я рассказала сама. Удивились сочетаемые не меньше меня, но, поскольку перед ними не стояла дилемма, поведать всю правду или соврать, причин моей растерянности они не понимали.
Впрочем, мнения по сему поводу всё равно разделились.
Будучи человеком практичным, придерживающимся принципа «дают — бери, бью — беги», Люсьен считал, что не грех взять деньги за инфу, раз действительно готовы щедро платить.
Филипп благородно полагал, что нельзя обогащаться на чужом несчастье. То есть не то чтобы прямо совсем нельзя, всё же жизнь по-всякому поворачивается, и ситуации бывают разные, но в нашем конкретном случае могла и ответочка прилететь. Не удовлетворят Дугана полученные сведения, или поиски успехом не увенчаются, или Алишан обо всём прознает. И с кого тогда спросят в первую очередь?
Правильно, со злокозненной попаданки.
А коли так, то овчинка выделки не стоит.
Лучше и впрямь гардероб Филиппа распродать, всё больше пользы будет.
Я соглашалась с обоими, но принять решение даже для себя самой не могла. Хотелось помочь человеку, потерявшему дочь — не без моего участия, вольного ли, невольного, — и в то же время осторожность нашёптывала, что ничем-то я не помогу, только собственное положение усугублю. Расскажу правду, и в лучшем случае мне не поверят. В худшем же снова за дуайра примут. Да и как я признаюсь Дугану, в то время как мои сочетаемые по-прежнему считают меня выходцем из дальнего домена?
И соблазн лёгкой наживы, как ни банально, тоже подстёгивал.
И опасения из-за повторного явления Алишан Ван Хельсинг пыл умеривали.
В результате к решению, удовлетворяющему каждую сторону, мы не пришли. Перед сном Люсьен пытался выспросить, почему я не тороплюсь принимать предложение Дугана — чай, не свекромонстр со всеми вытекающими, — но я сослалась на мнение Филиппа, дескать, не хочу последствий.
В конце концов, можно отказаться от предложения Дугана.
От предложения Исабель.
И следовать первоначальному плану.
В теории.
Если мама Филиппа могла смириться с отказом и вернуться в Ридж, не подкинув нам проблем на посошок, то отец Феодоры вряд ли отступится по одному моему слову. Брошенный им напоследок намёк слишком очевиден, чтобы принять его за живописную метафору для завершения беседы. И замечание это ясно говорило, что как только я высуну нос из нынешнего своего подполья, Алишан живо возьмёт меня в оборот. Сомневаюсь как-то, что совет старших адар обойдётся без обращения к ней за разъяснением ситуации и без всяких экивоков признает меня самостоятельной единицей. А со слов Надин вообще выходило, что прецедентов с отречением адары от рода прежде не случалось. Надин ни о чём подобном не слышала, и мама её о таком не упоминала.
Наверное, следовало затихариться на более долгий срок,
