С потолка хлынули струи сухой извёстки и песка. Некоторые из моих воинов не удержались на ногах, но и стражники, перекрывающие путь, уронили свои щиты. А через миг всё повторилось. Взрыв, грохот и крики. Теперь уже и я потерял равновесие: припал на одно колено, опершись руками о пол. И это — не последняя из бомб, заложенных сапёрами. Надо идти вперёд, невзирая на ходящее ходуном здание. Впереди ждала маркиза. Мы вставали, покрытые белой пылью и штукатуркой, словно покойники из гробов.
— Освободите путь, — скомандовал я, хрустя песком на зубах.
Шатаясь, будто пьяницы, мои воины бросились вперёд. Стражники не смогли отразить атаку. Мы убили их и оказались перед массивной, окованной железом, дверью. Заперто.
"Открой, красавица, твой принц пришёл спасти тебя".
— Позвольте мне, господин.
Хорг, элитный воин из числа моих телохранителей, протиснулся вперёд. Гигантские трёхпалые ручищи: красные, безволосые, крепко сжимали древко короткой, двухлезвийной секиры. Он, как и все мы здесь, обнажён до пояса: доспехи мешают быстрому передвижению. Тёмно-багровая кожа бугрилась чудовищными мышцами. Мои воины пропустили вперёд этот живой таран. Через несколько ударов сердца изрубленная дверь повисла на одной петле, и мы ввалились в комнату.
Прислонившись к спинке кровати, на полу, поджав под себя ноги, сидела Лаура.
Длинные ресницы на девичьем веснушчатом лице мелко затрепетали от ужаса. Она подняла перед собой священный пентагон, символ старших богов:
— Изыди, Дьявол.
Вот так приветствовала маркиза своего суженого.
* * *
— Демоны в замке, Ваша Светлость!
От последовавшего за этими словами взрыва сработал пусковой механизм катапульты: солдата, стоящего рядом с машиной срезало распрямившейся струной, будто косой. Крон Руссо отшатнулся к стене донжона, летящие с неба градины нещадно молотили по его доспехам. Небо потемнело, будто снова наступила ночь. Порывы резкого ветра разносили по внутреннему двору замка пыль, куски горящего дерева и жуткие вопли умирающих.
— Они ворвались в покои маркизы, — перекошенный рот Хагена брызгал слюной.
— Подземный ход? — спросил маркграф вполне спокойным тоном.
Хаген кивнул.
Снова раздался взрыв: воины, сгрудившиеся в проломе крепостной стены, разлетелись кровавыми ошмётками.
— Святое говно, — беззлобно оборонил маркграф и вытащил из ножен меч.
— Заряжай! Огонь по моей команде! — скомандовал он солдатам, сгрудившимся у катапульт.
Те послушно засуетились возле механизмов.
— Чёрт с ней, с маркизой! Пусть демоны уходят. Пошлите в погоню самых никчёмных — так, чтобы весь потайной ход был застлан телами наших солдат. Я не полезу в пасть к самому Дьяволу, но мне надо показать королю, что я пытался его остановить, — продолжил Его Светлость, — А теперь необходимо отбить штурм. Это мой замок. И другого, вероятно, уже не будет. Все, кто может держать оружие — вперёд, к пролому. У нас одна надежда — на помощь нашего монарха.
И он взмахнул мечом. Огромные камни взмыли вверх и унеслись за стены — разить призрачных воинов Алетеи.
* * *
Наше маленькое войско — тысяча коней, несущих на своих спинах по два воина, победоносно въезжало в замок. Нас приветствовали торжествующие крики воинов. Им вторили вопли насаженных на кол, умирающих людей: мастер Хьёрр всерьёз занялся чисткой среди слуг и рабов. Но не все из нас вернулись домой: триста воинов во главе со старым Хортом остались прикрывать наше бегство — «бойцовые кроты» преподнесут маркграфу ещё пару сюрпризов. Что тут сказать: мы, Йотте д’Хатт, сами выбираем день своей смерти.
Усталая Алетея — ведьма вновь провела нашу сдвоенную когорту незамеченной прямо под носом королевской разведки — хмуро поглядывала на Лауру, небрежно перекинутую через седло моего скакуна. Маркиза заняла её место. Надо будет осторожно принимать еду из рук обиженной колдуньи.
Теперь нас ждёт короткий отдых а потом долгожданный обряд. Ритуал, ради которого старый Хорт и его солдаты добровольно пошли на смерть.
Я легко спрыгнул с жеребца, схватил связанную девушку за прекрасные золотистые волосы и стащил её на землю, будто мешок гнилых овощей. Потом направился в свои покои: мне очень хотелось освежиться бокалом дрянного сидра.
* * *
— Я бы хотел провести эту ночь с тобой, милая, — я пригубил сидр и отставил прочь высокий кубок, — Завтра меня и Лауру ждёт ритуал.
— Я не против, — грустно улыбнулась ведьма и нарочито сильно затянула кусок тряпки на моём раненном предплечье, заставив своего господина слегка поморщиться, — Возможно, это наша последняя ночь.
— Но ты же будешь рядом со мной, любимая? — спросил я, нежно сжимая её лицо своими четырёхпалыми руками, увенчанными острыми когтями.
— Конечно буду, милый, — ответила моя верная подруга. — Обещаю.
Мы ещё долго смотрели друг на друга, не в силах отвести взгляд.
Кровавый пожар моих змеиных глаз медленно затухал, погружаясь в зелёную трясину её колдовских очей.
* * *
Йотте д'Хатт!
Три года назад наш мир сдвинулся, растрескался, осыпался разбитыми черепками. Вы нас не ждали, но мы, Асуры, пришли к вам сквозь время и пространство. Несчастные изгои, лишённые дома. Мы хотели найти прибежище, но нам обрадовалась лишь сталь ваших мечей. Мы не сдались, не дрогнули, не покорились. Вы заключили с нами договор, и снова предали, вероломные. Теперь наступает время расплаты. Вы называете нас демонами, и так тому и быть.
Я приблизился к распростёртому обнажённому телу той, в жилах которой текла кровь древних богов. Она ждала покорно: руки и ноги безвольно раскинуты в сторону.
Я рванул на себе одежду. Восторженный хор голосов нарушил тишину; семь тысяч красных, змеиных глаз следили за своим господином.
Мой облик поражал: багровая, в пепельных пятнах кожа, превосходно развитые мышцы, пара загнутых за спину длинных рогов и гибкий, увенчанный чудовищным шипом хвост.
И сейчас я стану богом. Я покорю все королевства этого мира и призову своих братьев, скорбно блуждающих по закоулкам Вселенной. Здесь будет наш новый дом.
Йотте д'Хатт!
Щепотка пепла погибшего мира, слёзы нерождённого младенца, слюна виверны, яд королевы гадюк, помёт бессмертного ворона, семя висельника, сок цветущего папоротника, мёртвая вода...
Ритуальный кинжал взметнулся вверх: прими в себя калёную сталь — и опустился. Тело Лауры содрогнулось, струйки алой крови брызнули из рассечённой плоти. Я поймал драгоценную влагу в глубокий кубок, уже наполовину заполненный; его содержимое курилось струйками седого дыма.
Радужная роса, испражнения
