— Эш каме на…
Наваждение тут же исчезло, а некромант протянул руку к костяку. Пара секунд, и из земли поднялось с десяток черных сгустков, которые метнулись к его ладони.
Он снова поднял взгляд на деревню, еще раз втянул одному ему известный запах и произнес:
— Янтарный свет… Какой идиот прозевал этих наглецов в наших краях? Надо поговорить с мастером ковена…
Так и не придя ни к какому выводу, он развернулся и отправился обратно в лес.
Холодная морось проводила его парой порывов ветра, бросая в спину мелкие капли дождя.
* * *
Сухонький старичок поднял взгляд на двух подчиненных, отодвинул в сторону книгу и поднялся со стула.
Он обогнул стол и подошел к Снеку и Гошу. Взглянув на них снизу вверх, он спросил:
— Вы успели?
— Настоятель, мы… — начал было Гош, но старичок поднял руку, обрывая речь паладина, и перевел взгляд на клирика.
— Когда мы прибыли в деревню, были только трупы, — ответил тот.
— Причина?
— Некромантская тварь. Сильная. Успела отожраться и… Она могла создавать «кукол».
Старичок недовольно пожевал губами и кивнул, отправившись за свой стол.
— Мне нужен полный отчет, молодые люди, — произнес он, усаживаясь на место. — Кстати, чем ее прижали?
— Янтарным светом, — ответил Снек.
— А попроще обойтись нельзя было? — спросил старичок, придвинув к себе раскрытую книгу. — Теперь весь приграничный ковен будет знать, что вы тут.
— Нельзя, — покачал головой клирик. — Тварь за ночь перебила больше двух десятков людей и сожрала потроха. Это мог быть…
— Я понял, — махнул рукой настоятель. — Меня больше волнует то, что вы умудрились засветиться до того, как барон Гельшат подаст разрешение на вмешательство церкви Единого.
— Политика, — произнес, словно выплюнул, Гош.
— Да. Политика, — кивнул старичок. — И не нам решать, когда и что делать.
Старик вздохнул и сунул руку в ящик стола. Вытащив оттуда бумагу, он положил ее перед двумя подчиненными.
— Это сводка с пограничной заставы.
Снек аккуратно взял листок и пробежался по нему глазами.
— Я думал, дела там обстоят лучше…
— Лучше или нет, но туда уже три недели не может пробиться ни один караван с продовольствием. Солдаты сидят на хлебе и воде, а маги прибудут только через месяц. Совет магов не торопится со своими обязательствами перед короной.
Заметив, как перекосило лицо Гоша, старичок кивнул.
— Да, это тоже политика. Бардак на границе будет продолжаться, пока барон Гельшат наконец не определится, к кому обращаться за помощью.
— Пока он будет определяться, его баронство превратится в безлюдную глушь, — вздохнул Снек.
— Я полностью разделяю твои мысли, — кивнул настоятель. — Но это политика. Без приказа из Синода мы не вмешиваемся.
— Я так понимаю, вы хотите отрядить нас на сопровождение каравана к заставе? — недовольно спросил паладин. — Мы так-то здесь для…
— Мы теряем продовольствие, которого после войны и так не хватает, — тоном, не терпящим возражений, произнес хозяин небольшого кабинета. — И сейчас это крайне важное направление. Если застава по какой-либо причине падет, то новых вылазок ковена не избежать. Вы хотите нового конфликта с боевыми порядками темных или хотите сохранить наши земли?
Гош замолчал, чтобы снова не ляпнуть глупости. Вместо него ответил Снек:
— Мы служим ордену «Янтарный свет», и то, что мы хотим, не имеет никакого отношения к нашим действиям.
— Если так, то будьте добры выполнять приказы, а не обсуждать их, — сухим тоном ответил старик и закрыл книгу.
Он потер виски и недовольно проворчал:
— Поражаюсь, как у вас это получается?
— О чем вы?
— Каждый раз, когда вы появляетесь, у меня начинает болеть голова. При этом вы умудряетесь так решить свою задачу, что она приносит еще больше проблем… Кстати!
Тут старичок снова залез в ящик и выудил оттуда еще парочку листов.
— Держи, — протянул он их клирику. — Будьте добры, подумайте, что можно сделать. Ситуация нас не должна касаться, но местный барон отказался в нее вмешиваться.
— Беженцы с земель ковена? — вскинул брови Снек. — Но причем тут мы? Мы ведь не…
— Это богоугодное дело, а вам двоим не помешает позаботиться о своей душе после смерти, — хмуро произнес настоятель. — Да и не заставляю я вас за него браться. Так, подумать.
— Что там? — спросил Гош.
— Сводки о беженцах и преступлениях, где вина была доказана.
— И что?
— Восемнадцать отрубленных рук. Пришлые воруют, — пояснил Снек.
— И что? — повторил Гош. — Вор отдает свою руку за грехи свои. Что тут не так?
— Люди голодают и идут на преступление, — вздохнул клирик. — Надо что-то придумать с беженцами. Иначе рано или поздно они собьются в банды и станут настоящей проблемой.
— А мы-то тут причем? — хмуро повторил вопрос Гош, на что напарник вздохнул и поднял глаза к потолку, шепча под нос молитву.
— В общем, задачу я вам поставил, — хмуро произнес настоятель и взял перо, чтобы продолжить запись. — Караван отправится завтра с рассветом. Доставьте продовольствие на заставу. Иначе мы окажемся в полной заднице под угрозой нового вторжения ковена. И эта тварь, что вы встретили в Грушовке, вам покажется милой букашкой.
Снек кивнул, а Гош не упустил возможности пожаловаться Галусу:
— Нам опять пересол мяса сунут или что-то путевое дадут?
Старичок поднял взгляд на подчиненных и хмыкнул.
— Пересола больше не будет, — ответил он и макнул перо в чернильницу. — Мяса больше нет.
— В смысле нет? — возмутился паладин.
— В прямом. Больше мяса в запасниках нет. Совсем. Никакого, — ответил он. — Я не шутил, когда говорил, что у нас проблемы с продовольствием.
Гош поджал губы, а клирик, вспомнив результаты последнего задания, произнес:
— Мы кое-что не сказали. Дело в том, что во время нашего боя с той тварью, в деревне остался один выживший.
— И? — не отрываясь от записей, произнес старик.
— Он скрывался в доме, куда ломилась тварь, и отбивал ее атаки выбросами силы света.
— Нашли артефакт? — спросил Галус.
— Не было артефакта, — вмешался паладин. — Только старый псалтирь.
— А свет тогда откуда?
— Из него, — пожал плечами Снек. — Другого варианта нет. Когда он пришел в себя, рассказал, что читал молитвы.
