Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
— Где?
— Да это я так… К слову.
— Хорошо, — Суковатый опять что-то записал на листке отрывного календаря. — Это все семечки… Главный вопрос… Ты о главном подумал?
— Это о чем? — спросил Пыёлдин, и сердце его дрогнуло — разговор невольно скатился к самому важному.
— Как ты собираешься эту дуру наверх поднять? Как ее на болты насаживать?
Прозвучал, все-таки прозвучал вопрос, которого Пыёлдин опасался больше всего. Не потому, что не знал ответа, ответ он прекрасно знал с самого начала, боялся выдать себя блеском глаз, дрогнувшим голосом, неверным движением рук. Больше того, он опасался за свой организм, который мог неведомым образом послать сигнал тревоги организму Суковатого, и тот обо всем догадается, все поймет, прозреет, спохватится…
Заминка в разговоре возникла невольная и потому естественная. Суковатый по простоте душевной понял ее так, что Пыёлдин и в самом деле не подумал о том, как поднять мачту на третий этаж, как на крыше установить, как насадить ее на стальные болты. И потому терпеливо ждал ответа, давая возможность Пыёлдину поразмыслить, поприкинуть, попытаться что-то предложить.
— А что тут думать, начальник, — проговорил Пыёлдин, не поднимая головы, только руками развел, даже не руки у него в стороны пошли, одни ладошки. — Я так прикидываю — без вертолета не обойтись.
— Где же я тебе вертолет возьму? Ты чего несешь-то?
— Ха! — Этот вопрос был уже попроще, и Пыёлдин с облегчением поднял голову, посмотрел в настороженные суковатовские глаза. — Да любая воинская часть будет счастлива нам удружить.
— Кому это нам?
— Ну… Вам и мне, — совсем уже осмелел Пыёлдин и даже усмехнулся рискованности своей шутки.
— Это почему же она будет так счастлива?
— Да все потому же, начальник!
— Отвечай, когда спрашивают! — требовательно произнес Суковатый, чуть повысив голос.
— Так ведь это… Если им ревизию хорошую устроить… Половины автоматов не досчитаются, это уж точно.
— Где же у них автоматы?
— В Чечню продали, чего тут думать! Чем чеченцы воюют? Откуда у них гранатометы, танки, самолеты и прочее добро? Все попродали! Сам помню… — В этом месте Пыёлдин спохватился и умолк, опустив голову.
— Что ты помнишь? — протянул Суковатый. — Давай-давай, рассказывай все без утайки!
— Помню, в газете читал… Дескать, не очень бережно в воинских частях к личному оружию относятся… А вы что подумали?
— Ладно, читатель, — усмехнулся Суковатый. — Вертолет, говоришь, — он задумчиво уставился в окно. — Вертолет… Знаю, есть у ребят вертолет… И грузоподъемность позволяет… Придется поговорить. Надолго он нам понадобится?
— Если все будет подготовлено, если водила ихний не дурак, да еще и трезвым окажется, если болты удачно забетонируем… То за полчаса можно управиться.
— Полчаса?! — обрадовался Суковатый.
— А чего? Можно… Но по опыту знаю — уйдет не меньше трех часов… А то и больше.
— Три часа?! — ужаснулся Суковатый.
— Смотрите сами, начальник… Прилетит… Он что, сразу схватил и поволок? Нет. Ему, водиле, надо подняться на крышу, познакомиться с обстановкой, он должен осмотреть болты, чтобы знать, как повернуть мачту, каким концом ее опустить, где приподнять… Моя задача — все объяснить, растолковать, мордой его в болты ткнуть… А он поймет не сразу, с третьего захода начнет до него доходить… В лучшем случае… Потом закрепление тросов… И опять же не с первого раза. С первого раза тросы обязательно соскользнут, потому что зэки, должен вам сказать…
— Знаю, — нетерпеливо перебил начальник тюрьмы. — Говори дальше.
— То, что я перечислил, — это уже больше двух часов. Потом поднимать начнет…
— А чего там поднимать-то?
— Ну, как… То мимо пронесет, то трубу зацепит, то зависнет на такой высоте, что до него и не дотянуться… Сколько раз, помню, бывало на трассе… — Пыёлдин задумчиво уставился в зарешеченное окно, за которым полыхала синева свободного неба.
— Дальше!
— Вот так с третьей попытки и посадим. Тут же гайками зажмем, контрики закрепим… И дело сделано. Стоит, красавица, на зависть всем остальным тюрьмам государства. Но ведь надо еще троса отцепить, а это опять для водилы посадка на тюремный двор… Потом уже можно звать сварщика, дальше все проще… Наварить ступеньки, присобачить площадку, из арматурной проволоки перила сделать…
— И все?
— А там нужно и о банкете подумать.
— О каком банкете?
— Положено, начальник… Обновку обмыть надо… А то ведь завалится площадка в неурочный час, как пить дать завалится… Вы вот с руководством воинской части коньячку отведаете, а нам на обед по компоту выдадут за хорошую работу, — Пыёлдин горестно усмехнулся. — Мы свое место знаем, сделали доброе дело — и на нары, срок досиживать, хорошую характеристику зарабатывать.
— Да ладно тебе… Поднесу коньячку, так уж и быть, — Суковатый махнул тяжелой мясистой рукой. — За хорошую работу можно по сто грамм.
— Много доволен, — пробормотал Пыёлдин, пряча глаза. — Премного благодарен, — он еще ниже опустил голову, чтобы не заметил начальник тюрьмы дьявольского блеска в его глазах.
— Отведи в камеру, — приказал Суковатый конвоиру. — Пусть пока отдыхает, сил набирается.
Пыёлдин вышел, так и не подняв глаз. Заложил руки за спину, как положено, ссутулился, вперил глаза в крашеный бетонный пол и зашагал по знакомому до каждого гвоздя коридору в камеру, провонявшую всеми человеческими отходами, которые только можно себе вообразить.
* * *
Следующие две недели прошли в напряженных подготовительных работах. Бригада из двенадцати человек, которых отобрал сам Пыёлдин, руководствуясь одному ему известными признаками, медленно, но верно продвигалась вперед, выполняя порученное дело.
Несколько дней сколачивали опалубку на крыше, закрепляли ее, потому сама по себе она стоять не могла и начала расползаться еще до заполнения бетоном. Зэки ворчали, Пыёлдин носился от подвала до крыши, покрикивал, что-то отмерял шагами, сбивался, начинал сначала. Видимо, в жизни ему не часто доводилось пользоваться рулеткой, если он вообще когда-нибудь держал ее в руках. Топор тоже валился у него из рук, молоток бил вкось, вгоняя гвоздь в толстую доску так причудливо, что никогда нельзя было предугадать, куда гвоздь пойдет — острие вылезало в самых неожиданных местах, так что и вытащить его было непросто. Доски раскалывались, приходилось отпиливать новые, Суковатый ругался на чем свет стоит, поскольку доски эти, по его прикидкам, должны были остаться и отправиться в другое место, более милое его сердцу, нежели тюрьма, наполненная отвратительными зэками, от которых каждую минуту можно было ожидать какой-нибудь гадости.
Наконец, когда опалубка была готова, когда арматура была уложена внутри, бригада начала ведрами таскать бетонный раствор на крышу. К концу четвертого дня все четыре болта были залиты. Но когда к ним приложили фанерный трафарет, изготовленный внизу, у мачты, выяснилось, что дыры этого трафарета на болты не попадали. Их начали выворачивать из полузастывшего бетона, сдвигать в стороны, к центру, и в конце концов добились — трафарет с грехом пополам наделся на болты.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
