и убрала его руку с колена, затушив сигарету о скамейку, — «Вернёмся назад?»
«Конечно.» — тут же переключился он, нисколько не смущённый её игнором на явный намёк. Наоборот, его это только раззадорило. Он улыбался и чувствовал себя очень уверенно.
Этот парень всегда улыбался. Он желал расположить доверие к себе. И у него это хорошо получалось. Несмотря на его нескромное поведение, Франс он очень нравился. Она не могла позволил ему прикасаться к себе вот так. Но в душе ей этого очень хотелось. Она смотрела на своё колено и думала о его руке, которая только что там была, все ещё хранившая его тепло. Да, ей хотелось, чтобы этот красивый парень потрогал её ещё. Но принципы, вездесущие принципы не позволяли ей расслабиться и позволить ему какие-либо вольности! «Чёртовы принципы! Они всегда мешают нам жить!», — думала она.
Телефон Натаниэля завибрировал, он достал его из кармана чёрных джинс. На голубом фоне экрана телефона высвечивалось сообщение: «Чувак, где ты? Му уже заждались! Ты ведёшь девчонок или нет? Ярмарка скоро начнётся!»
Он посмотрел на Франс и сказал очень доброжелательным голосом Люцифера: «Думаешь ты и твои очаровательные подружки согласитесь присоединиться к моим друзьями в вип-зоне для особых клиентов?»
Она смотрела на него и понимала, что будь это какой-нибудь обыкновенный парень, она бы запросто сказала нет. Но не с ним, не сейчас. Натариэль был неописуемо красив, мужествен и совершенно очевидно умён. От него шла такая харизма, что даже ни одна монашка не сказала бы ему нет. А Франс не был монашкой. Да и её подруги тоже.
«Натаниэль предлагает присоединиться к его друзьям в вип-зоне. Что думаете?» — прокричала Франс, обращаясь к девочкам. Мы танцевали и, кажется, совсем забыли о них. Лиза посмотрела на Натаниэля, потом на Эву.
«А что за друзья? Тут вроде тоже отличная обстановка.» — сказала она, пожав плечами. Её не очень то интересовало его предложение, она прекрасно проводила время со своими друзьями, танцуя, слушая любимую музыку. Почему она должна идти куда-то с этим незнакомым парнем? Ещё какие-то друзья. Может, они окажутся занудами или того хуже политически «левыми». Её итак изрядно утомило общение с людьми, она устала играть роль строгого начальника финансового отдела, каждое утро надевать брючный костюм и прятать синяки под глазами от недосыпа. Здесь ей просто хотелось танцевать и быть самой собой. Здесь на ней стоптанные кеды, потёртые джинсы и никакого затянутого пучка на голове.
Если говорить по правде, её очень радовало, что во время ковида и после больше не нужно было целовать и обнимать людей при встрече. Но прошло много времени, все расслабились и восстановили прежнюю традицию. Это всё к чему? А к тому, что если бы они пошли тусоваться с друзьями Натаниэля, то помимо разговоров о политики, ей пришлось бы ещё со всеми перезнакомиться и поцеловаться. Фух. Нет уж! Лучше быть среди своих.
«Там тоже музыка неплохая. Есть бар с коктейлями.» — ответил он, насмешливо глядя на её стакан с джин тоником, — «Что-то мне подсказывает, что ты бы хотела выпить чего-нибудь другого. И ещё будет шоу, тебе понравится. Это совсем недалеко, в таком же шапито как и этот. Только там будут гости, которые заплатили за билет гораздо больше чем все эти люди.»
«Но у нас нет таких билетов.» — настойчиво продолжала она.
«Тебе и твоим подругам они не нужны. Я проведу вас, как своих гостей. Я же сказал, мой друг — один из организаторов мероприятия. Я здесь имею право абсолютно на всё! Захочу привести красивых девчонок с собой, приведу!» — засмеялся он, обращая свои слова в шутку.
Лиза смотрела на него и говорила себе, что, наверное, она ещё никогда не видела таких синих глаз как у этого парня. В этих глазах было всё. Острый ум, веселье и целый океан интригующей загадочности, которая обещала удовольствие. Ей вдруг стало непонятно, почему она упорно прождала говорить «нет», хотя её сердце говорило, кричало: «Да, да, да и ещё раз да!». Ей хотелось последовать за ним, куда бы он ни позвал, сделать что-то, что бы он попросил. Он влиял на неё каким-то странным образом.
Она с силой заставила себя оторвать свой взгляд от его глаз и нервно поправила выбившуюся из причёски каштановую прядь.
У Лизы очень красивые густые волосы. И непонятно от кого она их унаследовала, от своего французского отца или немки матери. Глаза серо-голубые, такой цвет тоже довольно редкий.
Что же касается её мыслей, она не понимала что с ней. Её чопорная, немецкая строгость говорила ей, что не стоит идти куда-то с незнакомцем, однако же её французское безрассудство желало тотчас же броситься в авантюру.
И французская сторона, разогретая двумя выпитыми коктейлями, одержала верх. Да и вообще, дело не только в сложности её характера, дело в том самом чувстве, которое есть в сердце человека лишь в юности, которое заставляет его трепетать, желудок сжиматься, а глаза гореть. Это то самое чувство, которое вызывают в нас особенно привлекательные люди.
«Да, вообще, думаю, идея отличная. Если нам не понравится, мы вернёмся сюда.» — сказала она.
«Это вряд ли.» — прошептал Натаниэль, хищно улыбаясь. Он прошептал эту фразу настолько тихо, что ни одна живая душа не услышала его.
***
Что же касается самого парня, он был безумно доволен. Всё складывалось просто прекрасно. Придя на эту вечеринку, он знал, что как обычно подцепит девчонок, приведёт их к остальным и они устроят охоту, веселенькую игру «жертва и хищник». С этим у него никогда не было проблем. Благодаря его смазливой внешности девушки всегда соглашались последовать за ним, куда бы он не позвал. Натаниэль также знал, что он был умён и поэтому мог запудрить им мозги всякое ерундой. Они следовали за ним как котята.
Но с этими девицами всё было сложнее. Он уже целый час выплясывал с ними как идиот, а они всё никак не соглашались пойти с ним. Чёртовы гордячки из буржуазных семей! Обычно он мог легко уломать даже богатеньких. Потому что все они привыкли к роскоши и высоко себя ценят, считая, что относятся к высшему классу общества. Поэтому выбирают парней способных обеспечить им нужный статус и комфорт. Девчонки из простых семей тоже гонятся за деньгами и удовольствием, но они честны с собой. Что же до буржуа, это иной вид лицемерия. Они считают, что сами обеспечивают себя, стремятся к равноправию, кричат во всё горло, что
