добычу. Оборотней, заклятых врагов вампиров, в Млыве не водилось, но одноглазая рыба могла накликать многое.
И все-таки Эсмина успокоилась и начала думать. Девочка была явно не из низших слоев. Крестьяне не украшают одежду детей кружевом и бисером, а этого добра на юбке ребенка достаточно. Да и ботинки добротные, из настоящей кожи и со шнурками. Плащ из тяжелого бархата на подкладке, кажется, еще и брошь на нем. А вдруг… Страх наконец исчез, и мысли заработали в правильную сторону. Допустим, богатая семья проезжала поблизости Млыва. Мало ли что могло случиться. Тот же Кройн, проходивший с кланом неподалеку. Родителей и слуг загрызли, а девочка убежала…
«Ребенка легко уговорить, – прошептал голос тьмы, живший в Эсмине с момента второго рождения. – Она даст тебе столько крови, сколько попросишь. Вон, сама к тебе тянется. Девочка боится леса больше, чем тебя. Глупышка не знает, что следовало бы наоборот. Это твой шанс. Упустишь и тогда наверняка сдохнешь. Сколько тебе осталось? Дней пять, неделя? Если ляжешь и не будешь двигаться, может, с десяток дней и протянешь, но тогда лучше сразу в болото».
Эсмина еще разговаривала сама с собой, но ноги уже шагали, а руки вовсю раздвигали упругие стволы речных кустарников. Идти пришлось недолго. Стоило появиться из зарослей, как девочка сама бросилась к ней, продираясь сквозь последние кусты.
Подбежала, крепко обхватила за ноги, прижалась всем телом, а зареванную мордашку задрала вверх, глядя на Эсмину с такой любовью, что ей снова захотелось бежать, причем без оглядки.
– Не-не, эни? – пробормотал ребенок. – Сюмапа, эни? Эни?
– Никакая я тебе не эни, – грубовато ответила Эсмина, впрочем, не предпринимая попыток ни освободиться, ни коснуться человеческого ребенка. Ее всю будто парализовало. Маленькие ручки крепко обнимали колени, и от этого простого жеста Эсмине почему-то хотелось плакать.
– Эни? – снова произнесла девочка и, отпустив ноги вампирши, подняла вверх испачканные ладошки, явно намекая, чтобы ее взяли на руки.
«Почему она меня не боится?» – подумала Эсмина, отчетливо представляя, как выглядит со стороны. Высокая тощая женщина с растрепанными черными волосами, окутывающими фигуру плащом, с абсолютно белой кожей и такими же бескровными губами, потому что только у сытого вампира рот красный, вызывающий. Эсмина была похожа на ведьму из страшных сказок. Любой нормальный ребенок должен с воплями бежать прочь. А эта лезла обниматься.
Эсмина не поняла, как так случилось, что девочка вдруг оказалась у нее на руках. Ласково гладила по щеке, то и дело обнимала за шею, даже чмокнула во впалую щеку, ничуть не смутившись ледяной кожи.
«Она меня с кем-то перепутала, – наконец, догадалась вампирша. – Я похожа на ее мать, или тетку, или старшую сестру. Сомнительно, что где-то еще может жить такая страшная худая женщина, но бывают же в жизни совпадения».
– И что же мне с тобой делать? – задумчиво проговорила она, выбираясь с девочкой на руках из зарослей.
– Эни, не-не, – повторила та и, открыв рот, выразительно пожевала губами. Тут и без всяких слов было понятно, что ребенок проголодался и требует еду. Не сумев добыть ее самостоятельно, он просил помощи у первого взрослого, к тому же напоминающего кого-то из своих.
– Да где же я тебе тут еду достану? – вздохнула Эсмина, беспомощно оглядывая лес.
Все мысли о том, чтобы попросить ребенка о крови, остались там, в речных зарослях. Что-то сделала с Эсминой злая ведьма. Даже если бы и не проклятие, вампирша не смогла бы дотронуться до этой хрупкой белой шейки, сквозь тонкую кожу которой проглядывали синие венки.
С трудом отведя глаза от запретного, она покрепче перехватила ношу, которая почти ничего не весила, и вдруг увидела пеньки, оставшиеся от человеческого топора. Ну конечно! Как же она сразу не догадалась! Ведь Ялмар совсем рядом. А вдруг родители девочки живы? Ждут ее в деревне, а скорее всего давно ищут по округе. Даже если их там и нет, в Ялмаре живут люди, они точно знают, что делать с потерявшимся ребенком. Главное, чтобы зов крови ее не выдал. На то, чтобы бегать от охотников по лесу, сил у Эсмины не было.
– Будет тебе твоя эни, – пробурчала она и пересадила девочку на шею, чтобы освободить руки. Когда бродишь по Млыву, нужно быть готовым ко всему, а когти – ее последнее оружие.
Заприметив листья черемши, которые, кажется, люди употребляли в пищу, Эсмина сорвала их и сунула ребенку. Та принялась с удовольствием чавкать, распространяя вокруг себя отвратительное чесночное зловоние. В мире нет ничего ужаснее чеснока, но Эсмина успокаивала себя, что это просто похожие запахи и черемша с чесноком не имеет ничего общего. Так, терпя человеческого детеныша у себя на шее и страдая от невыносимого желания крови, вампир Эсмина побрела сквозь белые березовые стволы Млыва в Ялмар, деревню, где не ждала для себя ничего хорошо.
«Избавлюсь от этой лягушки и утоплюсь в болоте», – решила она, радуясь, что сомнения наконец остались позади.
Глава 2
Договор с темным
Ялмар был крупным поселком с красивыми резными воротами и уютными деревянными домишками. Крыши из разноцветной черепицы придавали деревеньке причудливый, но милый вид.
Эсмина услышала поселок задолго до приближения и забралась на старый тополь, чтобы рассмотреть, что там творилось у людей. Похоже, праздновали. Стояла весна, а с наступлением тепла люди всегда что-то празднуют. Поселок был разукрашен флажками, на главной улице выставлены лавки, наряженные селяне бойко торговали и покупали. На площади возвышался помост с тремя столбами. Один из них был обложен хворостом, на двух других болтались веревки с петлями. Редко какой человеческий праздник обходился без казни.
Спустившись с тополя к ожидавшей ее внизу девчонке, вампирша оглядела свои грязные босые ноги, растрепанные юбку и блузу, свисающие космы волос и призадумалась. Идти к людям в таком виде было нельзя, а другой одежды у нее не осталось. Сестры клана, узнав об изгнании, позаботились, чтобы все наряды Эсмины – в основном подаренные Кройном – пожрал огонь. Бросили в камин все – даже драгоценности. Эсмине тогда было не до гардероба с украшениями. С трудом убежав от истекающих ревностью сестер, она скрылась в Млыве, где суеверные вампиры от нее и отстали. В следующие несколько недель одежда Эсмину не волновала. Она отчаянно искала кровь. При мысли о жажде взгляд поневоле прилип к детской шейке, и вампирша поняла, что от ребенка надо избавиться как можно скорее.
– Пойдем побродим, – сказала Эсмина девочке, которая послушно засеменила за ней следом. Ребенок по-прежнему говорил маловразумительно, часто повторяя
