Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Нет, я просто подумал… Вы понимаете, я все ужасно запустил, я детей не будил уже месяца три, это такой стыд, но я правда не могу один управиться, а мальчики бывают дома так редко, и с малышами от них все равно толку никакого, то есть, разумеется, я не имею в виду использовать вас как прислугу, упаси боже, и тем более, я подумал, вы все равно в городе никого не знаете, а у меня пропадает столько свободного места, – окончательно запутавшись, он жалобно вздыхает и продолжает совсем тихо: – К тому же я совсем не умею готовить.
Девушка невольно смеется.
– Ну… спасибо за приглашение! – Она несколько секунд молчит, справляясь со смехом, и с усилием переходит к тону благовоспитанной дамы: – Оно очень кстати. Ведь я действительно никого не знаю в городе… А вы голодны? Покажите мне… кухню, там, что у вас есть из припасов… посмотрим, насколько умею готовить я. Потому что я, честное слово, не помню.
На следующее утро, после завтрака, Петеан осторожно интересуется у девушки, как она относится к возне с маленькими детьми.
– Не помню, – беспомощно отвечает она, – но… думаю, неплохо. А где у вас дети?
– В щели, – невпопад отвечает старичок и достает из шкафа керосиновую лампу, – я как раз вчера вечером починил лифт, быть может, мы их не только покормим, но и искупаем? Реми купала мальчиков довольно часто, как я помню. А я… тут я даже и не брался.
Лифт затянут по стенам и потолку темно-зеленым бархатом, а сам размером с небольшую гостиную. В углу лифта высится пирамида из четырех огромных корзин. Петеан, войдя вслед за девушкой в лифт, оглядывается, морщится и сердито распоряжается:
– Под подвал.
Двери лифта величественно закрываются, лифт дребезжит (Петеан морщится еще раз и стыдливо косится на спутницу), после чего двери открываются вновь. Перед ними в сером каменном массиве зияет неровная расселина.
Девушка следует за старичком, прихрамывая и спотыкаясь о россыпи камней и щебня. Откуда-то с большой высоты просачивается дневной свет. В некоторых местах расселины шелестит сквозняк и отчетливо пахнет морем.
Петеан оглядывается и с сомнением смотрит на спутницу.
– Вы знаете… это не очень… приятное зрелище. Быть может, вам лучше пока сходить за корзинами?
– Зачем вам эти корзины? – удивляется девушка.
– Для детей, конечно, – спокойно отвечает старичок и разувается. Стоптанные черные туфли встают рядом с ногами в полосатых носках. – Идите, пожалуйста, – твердо говорит Петеан, расстегивая воротник мантии, – мне придется раздеться, а я вас стесняюсь.
Девушка кивает и поворачивает назад, к лифту.
Сложив все четыре корзины рядом с одеждой, аккуратно свернутой на туфлях, девушка окликает старичка:
– Я принесла, что теперь?
– Теперь подойдите сюда, поможете мне отлепить, – кряхтит из темной трещины невидимый Петеан.
Она наклоняется и приглядывается. В трещине дышит и вздрагивает что-то живое, телесное, не имеющее видимых границ. В темноте, в дальней части живого месива блеснули глаза Петеана, раздается что-то похожее на шлепок, и девушка принимает из голых старческих рук спящего ребенка, на вид месяцев шести от роду.
– Кладите в корзину, – распоряжается из трещины Петеан, – и подходите за следующим. Так быстрее получится.
Уложив в корзину одного за другим четверых одинаково сонных мальчиков, девушка замечает, что живая масса в трещине становится все более оформленной. В ней проступают ножки, спинки, пушистые головы с розовыми раковинами ушей.
– Сколько их? – спрашивает она, бережно принимая из рук Петеана сладко посапывающего малыша.
– Двадцать шесть, – отвечает он, – и давайте поскорее, минут через пятнадцать они начнут просыпаться. Я их будил последний раз два месяца назад. Они очень, очень голодные.
– А что они едят? – на всякий случай уточняет девушка.
– Ну, я их кормлю геркулесовой кашей и молоком. И морковный сок на сладкое. У меня этого много, и готовить несложно, разогрел упаковку, и можно сразу кормить.
– Хорошо, – говорит она, подумав, – а в чем мы будем их купать?
– Я думаю, можно напустить теплой воды в бассейн на крыше.
– На крыше простудим, – твердо возражает девушка, укладывая следующего ребенка в корзину, – надо в доме.
– Тогда придется по одному, в ванне. А справимся? – вдруг сомневается Петеан.
– Конечно, – уверенно отвечает девушка и улыбается про себя, – кажется, я помню, как это делается.
3. Мощность
К полудню Фенрир окончательно расклеился, и его пришлось взять на ручки. Мелькнула мысль привязать его по-цыгански; но я подумала и решила, что возможность быстро отшвырнуть ребенка с простреливаемого пространства дороже свободных рук. Тем более что его сил хватало, чтобы цепляться обеими руками за мою шею, освобождая мне правую руку для оружия.
Из-под завалившегося на обломки деревьев бетонного блока вынырнул Вали.
– Можно пройти примерно два квартала. Только там практически один проход, и все. Много завалов.
– Боишься, что обложат?
Вали неопределенно пожал плечами. Любое место, из которого имелось меньше пяти разведанных выходов, представлялось ему опасным. Что же, у парня были на то основания.
– А что там дальше?
– Пустая улица, узкая, метров пятнадцать. Автобус перевернутый посередине. А потом дома, почти целые. Я пролежал там минут двадцать – вроде тихо.
– Пойдем.
Вали прижал автомат худым локтем, коротко мазнул взглядом по личику брата и исчез между развалинами блочного дома.
Насколько мальчишка в порядке?.. Всего два дня назад их было двое, два близнеца, боевое подразделение в миниатюре. Все, чем он смог помочь Нари, – добить его. Тело нашли всего минут через пять после нашего ухода – мы слышали крики радости. Нари помог нам даже в этот раз, потому что на него отвлеклись. Мы оторвались от погони, пока с его телом что-то делали. Мне не хочется думать – что.
Два квартала по разведанной тропе, меж осколков стекла и мучительно растянутых струн железобетона. Быстро. Вали – хороший разведчик. Идя по его следам, не хрустишь и не спотыкаешься. Он оглядывается и замирает.
– Тут направо холодильник. В нем несколько банок консервов целых. Возьмем?
– А что сразу не взял?
– Смысл туда-сюда таскать?
– Бери, только проверь, не вздулись ли.
Этот город цвел и смеялся всего два месяца назад. Все это – дело моих рук.
Элементарная дезинформация.
«Встретимся в любом месте, удаленном не более чем на сто километров от Тронхейма».
Сказано очевидным союзникам по защищенному каналу. Мне ли не знать, как внимательны и чутки мои противники?
Они купились. Они сочли, что я здесь.
Купились и наши немногочисленные друзья, не знавшие, что я разменяла их на кое-какие выигрыши.
Два месяца Тронхейм убивал сам себя, освобождая мне дорогу в глубину фьорда. В сердце города. К Камню Тинга.
Сейчас основные бои перешли в другие места. Никому и в голову не придет, что в Тронхейме рискнет появиться человек с моими приметами. Впрочем, тут я тоже предприняла кое-какие меры.
Два квартала – тихо. По улочке прямо перед нами проходит патруль. За патрулем-то самое безопасное место и есть. Они никогда не оглядываются. Им страшно. Они боятся, что того, кто
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
