грозы гремят — одна за другой. Вот и сейчас — на небе зависла такая здоровенная черная туча, что в душу внезапно залез холодок — вот сейчас ливанет, и будет Настя галопом бежать домой под проливным дождем — грязная до самых стрингов. Опять придется намывать свои дорогие кроссовки. В прошлый раз едва отмыла от грязюки. Чернозем здесь жирный, вязнешь, как в болоте.
Но…Настя только прибавила ходу. Она уже добегала до поворотной точки, так что если поддаст, возможно, успеет вернуться до начала ливня.
Увы…не успела. Первые капли ударили по плечам, когда Настя пробегала мимо здоровенной ели, стоявшей чуть поодаль от дороги, почти на обочине. Тут же прикинув варианты, на что у нее ушло гораздо меньше двух секунд, озвученных ехидным папкой, Настя поскакала к ели, чтобы переждать первые струи дождя под прикрытием широких еловых лап. Пока сидит, дождь и вообще может закончиться, что бывало, и не раз — десять, пятнадцать минут, и выглядывает солнце. В конце концов, сейчас ведь не октябрь, чтобы дождь лил беспрерывно и не кончался.
А разошелся он не на шутку. Лило, как из ведра! А под елкой сухо и чисто, пахнет нагретой хвоей и мокрой землей. Хорошо! Настя даже поежилась от удовольствия. И жить хорошо, и жизнь хороша!
И тут так бабахнуло, что у нее заложило уши! Молния ударила прямиком в елку, и Настя несколько секунд вообще ничего не слышала и не видела, ошеломленная разгулом природы. А когда открыла глаза, увидела перед собой светящийся шарик — маленький такой, всего с ноготь большого пальца, радужный, переливающийся разными цветами. Он пульсировал, с неравными интервалами, будто что-то передавал стародавней «морзянкой».
Шарик был такой красивый, такой безобидный…может потому Настя и решила его потрогать? А может потому, что ее голова сейчас наполовину отключилась, как заглючивший комп. Гадать можно много, и все догадки будут и правдой, и неправдой. Факт есть факт — Настя протянула руку и коснулась радужного шарика.
И мир погас.
Глава 2
Командир сепии, которая поддерживала порядок в этом районе города, был сегодня в очень плохом настроении. Если не сказать — отвратительном. Во-первых, его слегка мутило. Вчера он выпил вина, и похоже что трактирщик подсунул ему какую-то дрянь, недостойную такого уважаемого человека как Аскер. Придется его потом наказать, что будет на самом деле непросто. Как Аскер уже знал, трактирщика прикрывал районный судья — жена этого отравителя была двоюродной сестрой второй, любимой жены судьи. И кроме того, трактирщик время от времени заносил судье мзду — обычно по праздникам, и к дням рождения. Потому когда в свое время Аскер сунулся в трактир для того, чтобы обложить его данью — тут же получил от ворот поворот. А когда стал настаивать на своем праве получить с наглого торгаша, его вызвали к судье, и популярно разъяснили, что если он еще раз туда сунется — лишится не только носа, который прищемят дверями, но еще отростка, которым Аскер пытается соблазнить грязных базарных девок.
Обидно, да, но Аскер умел загонять обиду внутрь. Ничего…судья не вечен, и время работает на Аскера. Трактирщик еще пожалеет, что так с ним обошелся. Чего ему стоило время от времени давать сепияру совсем малую, необременительную кучку денег? При этом Аскер как-то забывал, что имеет в трактире бесплатный стол — тогда, когда он этого хочет. И шлюху, по выбору — из тех, что свободны. Человеку всегда мало, и хочется гораздо больше.
Увы, Аскер не был человеком без недостатков. И главным его недостатком было желание обогатиться сразу, одним хапом, не прилагая к тому особенно больших усилий. Например — выиграть в карты, или в кости, или на скачках. Даже на Арене, где под радостные вопли толпы умирали мужчины и женщины, проливая кровь во имя жадного до нее Бога Войны Алеса. И как всегда это бывает — к тому, кому в самом деле нужны деньги, они приходят с очень большим запозданием, а то и не приходят вовсе. Как к тому же Аскеру. Он проигрывал везде, где бы ни делал ставки. И чем больше проигрывал, тем больше ставок хотел сделать. Потому постоянно сидел без медяка в кошеле, и это притом, что в этот самый кошель полноводной рекой лились монеты со всей округи. Ведь на территории, где его сепия следила за порядком, находился городской рынок! Каждый из стражников, которые дозором обходили рынок, обязаны были сдавать своему командиру определенную сумму «за уважение». Иначе они просто вылетят со службы. Найти прегрешения рядового стражника — плевое дело. Особенно, когда ты вылез наверх из самых низов, и знаешь службу насквозь, до полной прозрачности.
Вот и сейчас он шел проверять посты, предвкушая, как в кармане зазвенят долгожданные монеты. К полудню стражники должны были обойти рынок и собрать мзду с расторговавшихся продавцов. Идти раньше смысла не было — надо же обойти довольно-таки большую территорию, не пропуская ни одного торгаша, и все это отнимает время.
Первое, что привлекло его внимание — толпа на базарной площади, там, где у столба объявляют новости. Народ стоял, вытаращив глаза и раскрыв рты на что-то такое, чего Аскеру не было видно за углом лавки купца Ендоха. Там же стояли две тройки стражников, которые в это время должны были собирать деньги, а не стоять столбами, глупо раскрыв рты.
Само собой, Аскер поспешил к месту происшествия — что же такое заставило стражников, видавших виды, и которых в портовом городе уже вроде и нечем удивить — застыть в трансе, будто перед ними явился сам Бог Войны. И когда сепияр подошел ближе, он…нет, не застыл столбом, но… В общем, вначале Аскер протер глаза. Когда ЭТО не исчезло, глаза прикрыл, выждал пять ударов сердца, снова открыл. Нет. ЭТО на месте. И тогда стражник подвинулся ближе и схватил за руку командира четвертой тройки, старого, опытного стражника Зегеля Брусса.
— Зег, что за демонское дерьмо тут происходит?! Что это?! Кто это?!
— А я откуда знаю, командир? — Зегель выдохнул, казалось, он все это время не дышал — Бабахнуло, сверкнуло, и вот…появилась ОНА.
— Она?! — Аскер недоверчиво воззрился на странное существо.
— Ясное дело — она! Смотри — вон сиськи, вон жопа, и между ногами — видишь? Щель! Я вот вижу! Все, как положено бабе!
— А почем так стрижена? Почему волосы белые? — растерянно бросил Аскер, и тут же понял, что сморозил глупость. Откуда стражник это может знать?
— Ну…постригли ее так —
