меня снова.
— Остановитесь! Что здесь произошло? — Мастер Химен оказался рядом и сердито смотрел на нас, переводя взгляд с одного участника стычки на другого. — Что вы здесь устроили? Вы хотите сказать, что готовы проходить нулевой ярус?
— Простите, мастер, — я виновато опустил голову.
— Вот что. Занятия на сегодня окончены. Отправляйтесь по домам. Это будет самым серьезным наказанием для вас, ведь это занятие помогло бы вам не ударить в грязь лицом. Завтра вы отправитесь проходить нулевой ярус. Кто не справится с испытанием, не получит право посещать Лабиринт.
Сердце екнуло. Система природных тоннелей и горных выработок, проделанная рудокопами, в народе называлась Лабиринтом. Тоннели давно переплелись, и ни у кого не осталось точной карты. Искатели постоянно дополняли самодельную карту, но на ней чаще всего появлялись новые отметки только первых ярусов. До третьего не спускался почти никто. Даже мастеры Химен и Трей твердили нам, что ниже третьего яруса делать нечего — там людей ждет только смерть.
— Мастер Химен, а расскажите нам о ярусах и цветах лабиринта, — взмолился Барил, пытаясь заговорить наставника.
— Что вам рассказывать? Ты и сам должен был это знать наизусть. Лабиринт любезно дает понять когда он особенно агрессивен и не желает видеть незваных гостей. Кристаллы, найденные рудокопами в подземелье и вмонтированные в стены коридоров для освещения, меняют цвет каждые сутки. Что говорит зеленый цвет?
Мастер Химен угрожающе посмотрел на нас, словно если мы не дадим ответ, нас ждет как минимум порка, а максимум — двадцать кругов пробежки по тренировочной площадке. Первой как всегда отреагировала Кари.
— Зеленый цвет говорит о том, что чудовища будут более спокойны, а численность их будет небольшой. Желтый уже заставлет быть настороже. Ну а оранжевый и тем более красный цвета говорят о том, что лучше убраться подобру-поздорову или переждать неудачный день в святилище, где ни одно чудовище не тронет.
Девушка дословно цитировала слова, произнесенные учителем еще пару месяцев назад. Я точно помнил, что мастер Химен говорил именно так, но воспроизвести не смог бы. Как она все запоминает?
— Скажите, а правда, что рудокопы разбудили Лабиринт? — поинтересовался Сорас.
Дирк хмыкнул, сложив руки на груди, но промолчал, а мы с Торкалом напряглись. Наши отцы пропали в подземелье, когда открылся Лабиринт. С тех пор некоторые жители деревни упрекали нас в появлении всех бед.
— Одиннадцать лет назад я уже говорил старосте Колбейну и повторю снова — это чушь, — произнес учитель. — А теперь марш из тренировочного зала, и чтобы завтра были в полной готовности.
— Но ведь мы еще не готовы!
— Три месяца прошли! Кто не готов, останется здесь еще на три месяца, — перспектива провести конец лета и часть осени в лагере была не самой радужной. С одной стороны, теперь не будет Дирка. Он-то наверняка пройдет испытание за счет своих навыков и купленных отцом оружия и брони. Но мне оставаться здесь еще на три месяца тоже нельзя. — Я хочу, чтобы вы действовали как одно целое. В Лабиринте это вам пригодится.
— Я не могу быть одним целым с тем, кто позволяет себе оскорблять моего отца! — воскликнул я. Возможно, следовало бы промолчать, но эмоции распирали меня изнутри и меня едва ли не трясло от возмущения.
— Дирк, следи за своими словами, — приказал учитель, но сын старосты лишь улыбнулся уголком рта и отошел в сторону. — Ричи, останься. Мне нужно с тобой поговорить.
Я послушно устроился на скамье и принялся ждать, когда учитель уделит мне время. Похоже, разговор предстоял серьезный. Конечно, сына старосты он не будет так отчитывать, а что с меня взять? Тренировка на сегодня была окончена. Некоторые члены отряда недовольно смотрели на меня, словно это я виноват в том, что завтра они пойдут неподготовленными. А кто мешал им заниматься все это время и совершенствовать навыки?
— Рассказывай, задира! — мастер Химен присел рядом и внимательно смотрел на меня.
— Простите, мастер, Дирк говорил о моем отце, и я не сдержался. Я не должен был срывать тренировку, ведь от этого зависел успех нашего похода.
— Знаешь, если быть откровенным, за те полчаса, что остались до конца тренировки, вряд ли можноисправить ситуацию. Чему вы научились за время учебы, с тем и пойдете завтра проходить испытание, — я удивился, потому что голос учителя казался дружелюбным. Честно говоря, я ожидал, что на меня сейчас посыпятся упреки, но этого не случилось. — Меня сейчас интересует другое. Как ты призвал ту вспышку и окутал себя куполом?
— Не знаю, — честно признался я. — У меня никогда не получалось ничего подобного. Со мной в первый раз такое.
— Эта способность не относится ни к одной из четырех стихий. В ней нет следов магии огня, воды, земли или воздуха. Да, у нас есть один уникум — Торкал. Он владеет магией разума и создает иллюзии. Но о твоих способностях я не слышал раньше. По крайней мере, в деле точно не видел. У меня есть одна мысль, но ее следует проверить.
— То есть, я уникален?
— Не думаю, — ответил учитель. — Просто у нас слишком мало опыта в подготовке искателей. Открою тебе удивительную вещь. Наш лабиринт — не единственный в мире. И даже до его появления рождались люди, способные управлять стихиями и другими силами. Одни из них занимались созиданием, другие — разрушением. Нередко они устраивали войны, доказывая свою правоту силой, или же просто пытались отнять кое-что ценное. Лабиринт — это место, где мы можем использовать свои способности, не обращая их против себе подобных. Наверно, именно поэтому в наших краях давно не было войн. Все горячие головы ушли в Лабиринт, или давно сгинули там.
Я был удивлен. Мне казалось, что кроме нашего Лабиринта других больше нет. Так если есть и другие, почему люди обвиняют во всех бедах моего отца и остальных рудокопов?
— Дирк говорил об отце... — я начал, не зная как направить диалог в нужное русло.
— Я знал старину Тристана. Надеюсь, что он еще жив.
— Это возможно? — от удивления я даже подскочил. Меня даже не поразила сама мысль того, что учитель мог знать отца. Они приблизительно одного возраста и жили в небольшой деревне, где почти все знали друг друга. Но слова, произнесенные мастером Хименом, подарили мне надежду.
— Не придумывай
