когда все мужики веси разом устроили загонную охоту на серых — там ничего удивительного, а тут всего двое.
— Слышь, Первак! А приблудыши наши колдуны видать сильные. Волки-то все насмерть замёрзшие. Не зря тот белый Морозом назвался.
То, что фамилия моя Морэз, повторять бесполезно, всё равно исковеркают. Это Ра хорошо — его все только по имени называют, а меня почему-то тут же Дедом переименовали, вот какой из меня старик? Мне ведь чуть больше двадцати.
— Дык, он же ледяной. Говорят, как махнёт рукой — так речка сразу льдом покрывается. Ты бы, Бродек, с ним поосторожнее, скажешь что не так — он тебя и заморозит как тех волков.
— Ха, второй тоже не лучше. Не зря Рарогом назвался. Его кузнец попросил огня добавить в домнице… тот и добавил, от души. Кузнец теперь новую строит, попрочнее.
Шкуры мы с волков ободрали, клыки и когти тоже в дело пошли, а всё остальное отдали соседям. Вдруг на что пригодится? Понятно, тиуну его долю тоже выдали немедля и через денёк двинули на охоту опять. На сей раз нам собак одолжили. Чтобы если пушной зверь будет — не упустили. Всё же силки нам особо без надобности и стрелы с луками тоже особо ни к чему. Маг — он и так может зверька добыть. Если увидит.
А ведь без собак мы наверное в лесу вообще ничего не нашли бы. Да и с собаками по лесу неделю шарились, пока хоть что-то добыли. Немного, конечно, несколько куниц, с десяток хорьков да пару соболей. Последних вообще удивительно, что удалось добыть, их, говорят, куда севернее добывают.
Да вот почти в самом конце нашей охоты на нас лось дурной кинулся. Рарог его огненной стрелой упокоил, всё же зверь здоровенный. Опять пришлось тиуна звать с его повозкой. И вот так мы ковырялись до глубокой зимы. Зато товару хоть какого-то припасли, и отправился я с обозом всё это добро продавать. Ну а Рарог остался, так сказать, на хозяйстве. Мало ли что.
Глава 3
Торговля — это хозяйственная деятельность по обороту, купле и продаже товаров.
Из учебника по обществознанию
Путь, надо сказать, был неблизкий, хоть и ближе, чем в Белоозеро, но всё же, и к тому же довольно скучный. Повёл наш обоз, как и ожидалось, тиун, он и места эти лучше всех знает, и дорогу до ближайшего города, Изборска. День в этих местах зимой короток, так что засветло старались пройти как можно больше. Как я уже говорил, в этих местах что зимой, что летом дорога одна. Река.
Вот только транспорт разный. Зимой понятно сани, а летом лодка или корабль. Впрочем, на лодке много не увезёшь, а корабль — это дорого. Не каждому по карману. Правда, карманов у местных нет, зато есть мошна. Это кошель такой. Пристёгивается к поясу, много не унесёшь, конечно, да и украсть могут на раз-два, но ничего лучше тут не придумали.
— А что, Леший, долго нам идти до города? — Мне интересно, много ли нам ещё ноги бить, на санях ведь груз, а мы рядом, пешочком поспешаем.
— Да не то чтобы долго, дня три-четыре и на месте будем. Ты, главное, гак к городу подьедем куны приготовь. Мыто платить будем. Въездное там, повозное, да и за торг заплатить нужно.
Однако же всё когда-то заканчивается, закончилось наше путешествие. Город стоит в месте, называемом «Словенские ключи», правда, населяют его почему-то почти сплошь кривичи[5]. Стены довольно высокие, сложены из дуба, но то детинец, внутренняя крепость князя Изборска, — а вот посад, населенный рядовыми горожанами, обнесён высоким валом. Ключей там действительно двенадцать и вода вполне вкусная.
Но это всё лирика, а проза жизни состоит в том, что нужно заплатить что-то вроде пошлины на въезд и начинать торговать. За право торговать, кстати, тоже нужно платить, но то не сразу. Впрочем, при желании можно и вперёд заплатить — но тогда могут попросить добавить, ежели товару много и расходится он хорошо. Это я повторяюсь конечно, но в местной жизни это важно.
У меня товару было не так чтобы много, и расторговался я довольно быстро.
— Эй, хозяин! А что шкуры волчьи у тебя какие-то, будто мыши их грызли? Давай куплю по векше за штуку. Будет у тебя хоть на что в корчме выпить!
— Ну, пойди, пройдись, попробуй купить на торгу такую волчью шкуру за куну, а я посмотрю. Ты, главное, целым оставайся.
— Останусь, не переживай!
Претендент отходит, но не далеко, через какое-то время возвращается, но тут подходит другой желающий и начинается торг.
Торговаться мне ещё на родине научиться пришлось, у нас торговцы не лучше, чем везде, и если цену не сбить — они заломят такую, что без штанов останешься. Ещё и другим расскажут про простофилю, что торговаться не умеет.
— Да где это видано, за траченную шкуру гривну кун! Богов побойся, ладно, давай уж по ногате.
— Да ты размер тех волков видел? Там каждый медведя задрать может! Хорошо, пятнадцать кун!
— Неет! Пятнадцать кун они никак не стоят, по куне дам.
— Да за такую цену мне проще в Белоозеро свезти их. Там-то точно по гривне купят.
— Боги с тобой! Давай уж по десять кун хоть сойдёмся?
— По десять ещё куда ни шло. По рукам!
Единственной проблемой стали те самые свеи, в Изборске их почему-то называли «нурманны»[6] и покупать особо не стремились. Хотя цена была стандартная на пленников — пять гривен кун. Но не отпускать же, в конце концов, продал я их одному важному господину со смуглым лицом. Тот сказал, что если будут нурманны своевольничать — он их в евнухи продаст. Не знаю, что такое «евнухи», но звучит устрашающе. Свеи, кстати, как услышали это, как-то подозрительно присмирели. Впрочем, охрана у господина была внушающей почтение. Если бы не видел сам, что это люди, — со спины принял бы за некрупных орков. Впрочем, других рас кроме людей в этом мире нет. Но в охрану господина этого я верю. Впрочем, с нурманнами зевать не стоит, зевнёшь, и в лучшем случае сбегут. А ведь могут и зарезать под шумок. В евнухи они явно не хотят.
Взял их иноземец, что характерно, по четыре гривны. Правда, заплатил серебром.
Прикупив тут немного изделий из железа (оно тут дрянное, ну да Рарог переделает), отправился я вместе с жителями нашей веси в обратный путь. Всё
