неделю, сказав, что должен разобраться с одной проблемой. Тогда мы виделись в последний раз. Вам лучше поговорить с той женщиной, журналисткой, которая близко с ним общалась: если кто и знает, что произошло, думаю, это она.
– Что за женщина? – насторожилась я.
– Кажется, ее зовут Амели.
– Француженка?
– По-видимому. Я несколько раз встречал ее в больнице. А потом Иван ушел, толком ничего не объяснив.
– Очень странно, – пробормотала я. – Иван внезапно бросает работу и зачем-то удаляется в глухую деревню – вас это не удивило?
– Большинство наших врачей и медсестер ездят по деревням. У меня, к примеру, в одной даже есть собственная хижина… Одно необъяснимо, кто и почему его убил. Этого не могли сделать жители деревни, ведь местные – народ благодарный и уважительный.
– Значит, никаких предположений?
Тахир пожал плечами.
– А полиция? – не сдавалась я. – Что говорит полиция?
– Они говорят, во всем виноваты террористы.
– На Мадагаскаре есть террористы?!
– Террористы есть везде, – мрачно буркнул Тахир.
– И многих они убили?
– Только Ивана. Обычно врачей не убивают, – добавил он. – Берут в заложники – это да, но убийство! Я слышу о таком впервые!
Я удивилась приходу официанта, успев позабыть о том, зачем мы пришли, а именно – поесть. Меня настолько захватило то, о чем говорил Тахир, что чувство голода куда-то испарилось. Однако еда на деревянном подносе источала дивный аромат, и мой желудок, мгновенно вспомнив о цели визита, громко заурчал. Расставив блюда на столе, малагасиец, с лица которого не сходила улыбка, произнес «Mazotoa homana!» и неспешно удалился. Я и без перевода поняла, что его слова, скорее всего, означали «Приятного аппетита!».
Блюдо, доставшееся мне, было огромным.
– Что это? – спросила я, не узнавая ничего, кроме коричневого риса.
– Вы сказали, что не хотите мяса, и я заказал для вас царамасу с морепродуктами.
– Царамасу?
– Бобы в томатном соусе.
– Выглядит аппетитно!
– На вкус тоже ничего.
Некоторое время мы молча поглощали пищу. Вчера за ужином я слышала, как группа российских туристов обсуждала «ужасы» местной кухни. Они имели неосторожность заказать яичницу-глазунью. С первого захода у повара не получилось – он накрыл ее крышкой. Соотечественники попытались объяснить, что ни переворачивать, ни накрывать не надо. Через несколько минут принесли отдельно пожаренные желтки. Туристы объяснили, что нужно разбить яйца, вылить на горячую сковородку, посолить, поперчить, и все. В результате они получили сырые яйца, только разбитые на сковородку – они забыли добавить, что после всех манипуляций жарить яичницу все же необходимо! В конце концов россияне оставили попытки учить малагасийцев секретам европейской кухни и решили отныне питаться только в отеле. У меня, по крайней мере, теперь есть выбор.
– В деревне, где погиб Иван, есть полицейский участок? – спросила я, уничтожив больше половины порции.
– Разумеется, нет. Расследованием занимались столичные полицейские: именно они имеют дело с иностранцами.
– А вы не знаете, как найти Амели – ну, ту женщину, которая…
– Не знаю, – перебил Тахир.
– Думаете, у Ивана с ней что-то было?
– Несомненно.
Мне показалось, что утвердительный ответ на мой вопрос доставил врачу удовольствие. Мы снова замолкли, занявшись едой. Иван с уважением относился к своим подружкам, даже тем, с которыми провел одну ночь. Но эта Амели явно не относилась к последним, и, что самое непонятное, в беседах со мной он ни разу не упоминал ее имени. Что это за таинственная женщина?
После трапезы Тахир подбросил меня до отеля. Всю дорогу мы не разговаривали, но, когда попрощались и я уже собиралась подняться по ступенькам в фойе, он неожиданно задал вопрос:
– Кто хоронил Ивана?
– Друзья. У него нет близких родственников. Мы похоронили его рядом с отцом и матерью.
– Это хорошо, – тихо сказал Тахир. – Он сейчас вместе с родными: больше всего на свете малагасийцы боятся, что их останки не будут покоиться рядом с предками… Хорошо.
С этими словами он развернулся и, ловко вскочив на своего «железного коня», газанул в сторону главной улицы. Я поднялась к себе, предварительно взяв ключи у портье, одарившего меня улыбкой и вернувшегося к просмотру футбольного матча на экране маленького телевизора.
В комнате было душно, и я включила вентилятор. Он начал медленное вращение, разрезая густой воздух сначала с трудом, но постепенно набирая обороты. Вода в бутылках, оставленных мной на подоконнике, была неприятно теплой на вкус, но я все равно сделала пару глотков, чтобы освежить пересохшее горло. А кто сказал, что будет легко? Можно сказать, мне даже улыбнулась удача, ведь я познакомилась с коллегами Ивана, нашла нормального гида и… Кстати, насчет гида!
Схватив телефон, я набрала номер Андрэ.
– Мадам Тамара? – раздался в трубке дружелюбный голос малагасийца. – Вы еще в больнице?
– Нет, Андрэ, я вернулась.
– Одна? – удивился он. – А почему мне не позвонили?
– Я справилась. Но мне снова нужна ваша помощь.
– Буду через десять минут.
Он появился через полчаса и жизнерадостно пояснил:
– Пробки!
– До скольки работает полицейский участок?
– Участок? – изумленно переспросил Андрэ. – Вас обокрали?!
– Нет-нет, ничего такого, – поспешила успокоить я гида. – Но мне нужен центральный участок, где занимаются проблемами приезжих.
– Странная вы туристка! – покачал он головой. – Все ездят лемуров посмотреть, или на пляж, или на рынок… А вы – то в больницу, то в полицию! С вами интересно. – И он снова широко улыбнулся.
Полицейский участок выглядел местечково – как я поняла, так выглядели почти все присутственные места на Мадагаскаре, даже в столице. Небольшое кирпичное здание стояло на неасфальтированном пятачке, где на самом солнцепеке вальяжно развалилось штук пять облезлых, но вполне довольных жизнью собак. На крылечке, в плетеном кресле, сидел человек в форме и курил. Его кожа, в отличие от кожи Андрэ, была золотисто-желтого оттенка, а глаза имели раскосый разрез. При виде нас с гидом полицейский и бровью не повел, продолжая сосредоточенно пускать колечки дыма в безоблачно-голубое небо. Войдя, мы оказались в темном коридорчике. На длинной скамейке сидели человек пять европейцев.
– Очередь, – спокойно констатировал Андрэ.
Я уже начала привыкать к тому, что в Антананариву дела быстро не делаются. Здесь никто никуда не торопится, а потому и от гостей Мадагаскара ждут того же философски-наплевательского отношения ко времени.
Мы провели в коридоре около часа, после чего нас пригласили в кабинет начальника участка. Тучный чернокожий малагасиец сидел на краешке стола и жевал жвачку. Андрэ поздоровался и представил меня. Полицейский лениво поднял глаза – казалось, ему нет до нас дела. Я начала объяснять ситуацию, а Андрэ переводить. При первом же упоминании фамилии Ивана, однако, скучающее выражение слетело с пухлого лица сержанта, и он, с трудом оторвав
