Книга Красный халат - Мария Красина

И вот утром Дарья уже стояла на остановке и ждала садовый автобус. В советское время участки в садоводческом товариществе “Дружба” считались престижными, и Людмила Васильевна страшно гордилась, что её “фазенда” находится здесь. Но с развалом СССР завод сбросил сады с баланса, а потом изменились маршруты транспорта. “Дружба” оказалась на отшибе и стала стремительно хиреть. Позже ситуация несколько исправилась, но до сих пор чуть ли не треть участков в “Дружбе” или стояли заброшенными, или хозяева там показывались редко.

К числу последних относилась и дача свекрови. За последние годы здоровье у Людмилы Васильевны ощутимо сдало, и активность на даче стала ей непосильной. На “фазенде” она бывала несколько раз в году. Но продавать участок и что-либо с ним делать она запрещала. Вот помру, и делайте что хотите. А пока я жива, трогать не смейте!

Так и было, участок не трогали. Пару раз в год заезжал Роман, а в остальное время дача пустовала. И теперь, после смерти хозяйки, дача вместе со всем имуществом ждала решения наследников.

…Серый ПАЗик остановился. Приехали! Повеселевшие пассажиры с шутками-прибаутками выбирались наружу и шли к воротам. Дарья заранее подготовилась, что сказать сторожу: кто такая, зачем приехала, кем приходится хозяйке. Но хмурый пожилой мужчина молча записал фамилию и номер участка и кивнул: проходи.

Дарья шла по садовой улочке, с любопытством глядя по сторонам. Сколько же лет она здесь не бывала?.. Десять? Двенадцать?

— Женщина, стойте! Подождите! — раздался требовательный окрик.

Справа из калитки вышла грузная высокая старуха в круглых очках. Подозрительно щурясь, она бесцеремонно разглядывала Дарью, а потом, узнав, заулыбалась.

— Дашка! Людки Харитоновой невестка! Ты ли это?!

— Я, Тамара Семёновна. Здравствуйте. — сдержанно ответила Дарья Павловна.

— Привет-привет! Какими судьбами? Давненько тебя тут не видела.

— Так я давно и не бывала. Лет десять, наверное. Вот как дети подросли, так и перестала ездить.

— Ой, да ладно, дети! — махнула рукой соседка. — Я ж знаю, что вы с Людкой на ножах были. Мы по вечерам чаёк пили, так она мне часто жаловалась на тебя. Мол, свекровь не уважаешь, всё такое. Ну да ладно, дело прошлое… Земля ей пухом, Людке-то.

— Да вот не лежится ей в земле, — тихонько сказала Дарья Павловна.

— Ась? Что ты говоришь?

— Ничего-ничего. А как ваши дела, Тамара Семёновна?

— Ой, Дашунь, спина болит, ТАК болит! В пояснице стреляет! — и соседка с каким-то странным удовольствием стала рассказывать про свои многочисленные хвори во всех физиологических подробностях.

Дарья страдальчески кривилась и несколько раз намекала, что ей пора, но старушенция не собиралась просто так отпускать свободные уши. Однако на рассказе про отравление: “...И ведь чуть-чуть подпортилось, а блевала я дальше, чем видела!”, терпение у Дарьи лопнуло:

— Тамара Семёновна! Простите, я спешу. Может, на обратном пути ещё загляну.

— А куда это ты торопишься? — подозрительно сощурилась соседка. — Пять минут жалко, со старухой поболтать? Или ждёт тебя кто-то? Любовничек поди?

— Тамара Семёновна! Что вы несёте?! — вспыхнула Дарья. — Какой ещё любовник! Я просто участок проверить приехала.

— Не знаю насчёт тебя, а Ромка твой девок на мамкину дачу иногда водит. Я сама видела! Каков кобель — у самого скоро внуки пойдут, а он баб таскает. Да ещё и ничего таких, симпатичных.

Дарья стояла молча, с невозмутимым видом, и лицо соседки, явно ожидавшей скандала, разочарованно вытянулось. Старуха открыла рот и хотела что-то добавить, но Даша перебила:

— До свидания, Тамара Семёновна, не болейте!

И, больше не слушая соседку, развернулась и быстро пошла прочь.

Когда участок Тамары Семёновны остался позади, Дарья крепко выругалась вслух. Не то чтобы она сразу поверила вредной старухе насчёт девок, но… Семена упали на благодатную почву.

Пока Дарья Павловна дошла до свекровкиной дачи (а она была последней, за забором уже начинался лес), настроение окончательно испортилось. К усталости, взинченным нервам и страхам добавилась жгучая ревность. Она царапала изнутри, заставляя прокручивать в голове всякое, но не давая толком сосредоточиться ни на одной мысли.

Дарья с раздражением призналась сама себе, что Романа нельзя назвать примерным мужем. За 26 лет брака она несколько раз ловила его на измене, а подозревала в неверности гораздо чаще. Пару раз чуть не дошло до развода. Однако воспитанная в духе “Хоть плохонький, да мой” и “Он - мужик, ему надо” Дарья Павловна в итоге всё прощала.

Ближе к сорока годам Роман вроде бы остепенился и давненько поводов для ревности не подавал.

“Или он просто научился лучше прятаться?! Дура я, дура! Пустая дача свекрухи — идеальное место для потрахушек! Тащиться долго, зато полная свобода. Никто из знакомых не спалит, и я тут не бываю. На соседок-сплетниц вроде Тамары тоже наплевать. И куда я смотрела?!”.

Воображение помимо воли рисовало картины, как супруг развлекается с бесстыжими молодыми красотками. В горле встал комок, кровь застучала в висках.

В полном раздрае Дарья Павловна открыла скрипучую калитку и вошла на участок. Теперь она чувствовала себя не шпионкой, как в автобусе, а сериальной сыщицей. Заявилась на полузаброшенную дачу и будет искать следы, только не убийства, а измены.

“Только бы про долбаный красный халат не забыть. А то ещё раз придётся ехать”, — мрачно подумала Дарья и устремилась вперёд.

Сначала она осмотрела участок. Ни лопата, ни тяпка давно не прикасались к бывшим грядкам, и природа брала своё. Всё заросло травой, а под плодовыми деревьями в изобилии валялись гнилые яблоки и груши. Когда-то вымощенные камнями дорожки ушли под дёрн и угадывались только по более короткой и редкой траве.

Везде было явное и многолетнее запустение.

“Нет, тут ничего такого. Если что-то и найду, то в доме”, — сказала себе Дарья Павловна. Она подошла к крыльцу, пригляделась и вздрогнула.

Крыльцо было чистое и покрыто свежей чёрной краской! Совсем не так должно выглядеть крыльцо, к которому не прикасались минимум несколько месяцев.

Присев, женщина потрогала доски. Краска высохла и не пахла, но была яркой, ещё нигде не потрескалась и не облупилась.

“Сейчас вторая половина сентября. Ромка говорил, что ездил сюда перед майскими праздниками! Уже 5 месяцев прошло. Крыльцо явно красили позже. Но зачем? И почему только его?