Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
мной в университете, – и она согласилась сходить куда-нибудь, я не мог поверить своей удаче. Мы встречались почти четыре года. И все же у меня оставались сомнения. Как узнать, что кто-то подходит для семейной жизни, особенно если, как и я, не очень хорошо разбираешься в «слабом поле»? Но когда я решил, что вполне могу сделать предложение, она меня бросила.
Через автоответчик на моем телефоне.
«Мне очень жаль, Том. Я не думаю, что мы подходим друг другу».
Охваченный тем, что считал страстью, я в сильнейшем раздражении направился к ее квартире в Пимлико.
– Что значит «не подходим»?
У нее хватило порядочности выглядеть смущенной.
– Не пойми меня неправильно, Том, но ты слишком предсказуем. У тебя есть распорядок, который никому не позволено менять. Как будто ты все еще в школе. Ты слишком уравновешен, чтобы рисковать. А я хочу большего.
Оказалось, во время каникул в Корнуолле Арабелла познакомилась с серфером. Разумеется, богатым, который владел собственным пляжным отелем. И ушла. Несколько месяцев спустя в «Таймс» появилось объявление о свадьбе.
Внезапно Арабелла начала казаться мне идеальной женщиной, которой я по глупости позволил уйти. Мое прежнее отношение к браку «либо так, либо никак» теперь выглядело ошибочным. У меня никогда не было настоящей семьи, заслуживающей упоминания. Неужели я так и проживу всю жизнь? А что, если закончу ее в одиночестве – сварливой развалиной, которую интересуют только цифры и рутина? Одним из тех, чьи некрологи в «Дейли телеграф» заканчиваются словами «Умер неженатым», оставляя читателям возможность сделать собственные выводы.
Отказ Арабеллы все еще причинял боль, когда я, для разнообразия закончив работу пораньше, вышел пройтись и увидел объявление о занятиях рисованием в местном центре искусств в Хакни, где предусмотрительно, пока район не успели реконструировать, купил дом с террасой и тремя спальнями. Занятия шли тем же вечером. Должны были вот-вот начаться. Это совершенно не походило на то, что я когда-либо делал. «Слишком уравновешенный, чтобы рискнуть».
Я бы доказал, что Арабелла неправа. И что Хьюго тоже ошибается.
– Третья комната слева, – сказала девушка за стойкой. – У вас не так много времени, так что заплатите, когда будете уходить.
Я занял место за заваленным газетами столом. И сразу заметил Сару. Трудно было не заметить. Не только потому, что она была преподавателем, но и потому, что из-за ярко-красной помады, юбки в горошек и этих розово-голубых прядок в заплетенных темных волосах Сара выглядела так, будто направлялась на костюмированную вечеринку. Но чем она действительно выделялась, так это улыбкой. Широкой и лучезарной, которая могла сделать любого другого человека похожим на клоуна. Но у нее выглядела потрясающе.
Возможно, я просто знаю не так уж много улыбчивых людей. Самое близкое к улыбке, что я видел, – ухмылки моих коллег по работе при виде хорошего отчета. Наверное, я такой же. Но улыбка Сары осветила меня изнутри. Заставила почувствовать себя тепло, уютно, счастливо и наполнила надеждой. Я не мог припомнить похожих ощущений с тех пор, как была жива моя мать. У нее была точно такая же улыбка.
Затем мое внимание привлекла пожилая женщина, которая вышла из-за ширмы, завернувшись в простыню. Это какая-то римская тема? К моему удивлению и ужасу, женщина позволила простыне упасть на пол, обнажив дряблые, обвисшие груди с ужасными морщинами. Мне пришлось отвести взгляд.
Остальные сразу же вооружились углем и принялись за дело, а я не знал, с чего начать. С левого соска? С ноги? Я был совершенно не в своей тарелке. Поэтому взял линейку из «художественной коробки», которую передавали по кругу, и начал измерять.
Неужели бедной женщине не холодно? А что, если она проголодается или захочет в туалет? О чем, черт возьми, она думает, сидя на стуле в одной позе и уставившись в пространство?
– Не могла не заметить, что вас, кажется, слегка удивила наша тема, – примерно через двадцать минут сказала мне через плечо Сара, когда наконец добралась до меня.
Я постарался ответить небрежно:
– Вообще-то думал, что это занятие по натюрморту. Ну, понимаете, цветы и фрукты. Что-то в таком духе.
Она рассмеялась, но это не был недобрый, презрительный смех. Он больше напоминал веселый перезвон колокольчика.
– Вы бы удивились, узнав, сколькие совершают ту же ошибку. – Ее слова заставили меня почувствовать себя немного лучше. Затем голос Сары стал серьезнее. – Однако человеческое тело – это произведение искусства, не так ли?
– Или математическая головоломка, – возразил я. Мы оба посмотрели на угловатые очертания на листе, которые я тщательно зарисовал, изображая различные части тела пожилой женщины.
– То же думали Леонардо да Винчи и Пикассо, – произнесла она так, будто я был стажером, который допустил небольшую ошибку и нуждался в ободрении. – Но, на мой взгляд, красота обнаженной натуры заключается в том, что модели нечего скрывать. Он или она полностью открыты. По крайней мере снаружи. Это вынуждает художника заглянуть под кожу, постараться отыскать душу. Вот что на самом деле заставляет портрет работать.
Я никогда не смотрел с такой точки зрения и спросил:
– Но как мне этого добиться?
– Позвольте инстинкту взять верх.
Инстинкту?
– Я не знаю как, – пробормотал я. Приходить сюда было ошибкой. Теперь я это понимал.
– Не возражаете, если я немного помогу?
Ее ладонь накрыла мою, направляя кусочек угля. В ту же секунду меня пронзила молния. Словно действительно током ударило. Я ничего не понимал. Эта женщина просто была не в моем вкусе. И все же…
– Видите? – сказала она. – Все, что вам нужно было, это сделать небольшой изгиб здесь, а затем вот так…
– У вас звучит так легко, – сказал я, стараясь не смотреть на эту прекрасную лебединую шею, хотя ее и портил дешевый кулон, который Сара в разговоре продолжала теребить.
Моя учительница отстранилась, словно оценивая меня. Я почувствовал себя немного неловко.
– У каждого свои сильные стороны. Чем вы занимаетесь?
– Я актуарий.
Сара вопросительно склонила голову набок. Я заметил, что у нее тот гладкий высокий лоб, который придает лицу царственный вид.
– И что же это?
Люди, не связанные с нашей сферой, столько раз спрашивали об этом, что у меня уже был готовый ответ.
– По сути, я математик, который измеряет вероятность и риск будущих событий, чтобы предсказать их финансовое влияние на бизнес и клиентов.
Она расхохоталась:
– Как-как, простите?
Меня несколько ошеломило ее веселье.
– На самом деле это очень полезно. Например, я могу помочь клиентам определить, сколько им осталось жить, чтобы они смогли оформить правильную страховку.
– Никогда не встречала того, кто этим занимался бы. Так сколько же вам
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101