не остановился. Дед похолодел, мысленно успев себя похоронить. Но всё же влепил аспиду пинок тяжёлым сапогом со всей дури. Знать бы ещё, откуда эта дурь взялась...
Гад заверещал, повалившись на бок, засучил лапами, когтями раздирая залитый кровью палас. Дед разломил ружьё, вытряхнул отстрелянные гильзы. Рванул из патронташа новые, перезарядил. А василиск тем временем снова поднялся на ноги, собрался, словно пружина, готовясь к прыжку. Но Палыч оказался быстрее. Ткнул двустволку почти что аспиду в пасть и долбанул дуплетом.
Василиск повалился на пол. Пару раз дёрнулся в конвульсиях – и наконец то замер без движения. Дрожащими руками дед снова перезарядил ружьё. И снова выстрелил. Фильмов он видел много. Герои кино о контрольном выстреле всегда забывают. Палыч не забыл.
- Зоя! Зоюшка! – крикнул, обессиленно уронил на пол ружьё. – Ты там как? Живая?
Двинулся к двери на ватных ногах. Возраст будто бы решил напомнить о себе, возмущённый недавним притоком сил. Гулко билось в груди сердце, кровь молоточками долбилась в висках, в ушах гудело. Но это было не важно. Важно – что там с Зоей?
Дверь распахнулась, и Зоя с криком кинулась к нему. Обняла, и дед, потеряв равновесие, шагнул назад. Опёрся спиной о стену. И даже не заметил, как вместе с Зоей по этой стене сполз на пол. Силы покинули совсем.
- Зоя, Зоюшка... – бормотал, гладя седые волосы. А бабка навзрыд ревела, не говоря ни слова. – Целая... Живая...
- Я... Я топором ему дала по башке – и бежать, - всхлипнула Зоя. – Ну и страшный же, скотина...
- Страшный, страшный, - согласился дед. – Больше никогда кур не заведём, мало ли. Не дай Бог, в следующий раз Змей Горыныч вылупится...
Зоя облегчённо рассмеялась. Вздохнула:
- Что делать-то теперь будем?
- Ну... – Палыч задумчиво почесал бороду. – На телевидение позвоним. Нас теперь тоже покажут у Прокопенко.
8 октября 2021
Пашка В. Пугало
Страница автора: https://author.today/u/gfirfw
Старушка была такой чистенькой, такой интеллигентной, что Катя не сразу поняла, что она просит.
— Красненькой, понимаете… Вы не подумайте, чего, только капельку красненькой, — бормотала старушка, и видно было, что сама стесняется своей просьбы.
Катя переехала сюда всего неделю, и потому сперва хотела познакомиться с соседкой — она верила в добрую карму и светлые мысли. Но нахальная просьба старой алкашки лишила её речи. Сразу стало ясно, что и старушка совсем не так и интеллигентна — руки дрожат, пальто заштопано, глаза слезятся.
Катя была так возмущена, что даже не сразу смогла ответить, а старушка продолжала бормотать.
— Я, пока тётка ваша жила здесь, порой она помогала… Мне ведь много не надо…
И тут Катя смогла, наконец, высказаться.
И высказалась.
Старушку как сдуло, а Катя долго ещё не могла успокоиться. Надо же — тётя Лена помогала! Да тётя Лена кому угодно поможет, и все этим пользовались, а уж такие алкашки…
Недовысказанные мысли кипели так бурно, что Катя даже позвонила маме.
— Да, вроде, Лена что-то упоминала… — сказала мама. — Соседка, баба Настя… или не Настя?
— Представляешь, приходит, и вот так, среди бела дня, уже трубы горят! — Катя уже говорила почти спокойно. — А ты же знаешь моё отношение!
— Ну, Катюш, она-то не знает, — попыталась оправдать старушку мама, но Катя уже включилась в любимую тему.
Мама слушала, порой пыталась что-то сказать, но Катя знала, что права, и не давала себя остановить.
Она рассказала про опасность этой отравы. Про кармический груз, про безумие, про коварство и невоздержанность всякого, что навеки влип в ловушку греха…
Все же, позже, когда лекция была уже прочитана, а трубка повешена, Катя что-то припомнила, что мама сказала, мол, эта самая баба Настя всего раз в год поминает своего старика, который уж лет пятнадцать как помер… И даже где-то капелька сочувствия затеплилась было в ней, но она решительно отвергла это. Хороша бы она была, если б своими руками дала бы старой грымзе денег на пропой!
Второй раз тень сочувствия закралась в сердце Кати, когда она через неделю возвращалась домой, и увидела у подъезда группку старушек в черных платочках. Проходя мимо, Катя услышала, как одна другой говорила, мол, все там будем, и Настенька, мол, хорошую жизнь прожила…
— А что, разве помер кто? — Катя остановилась и спросила. От растерянности и той самой тени сочувствия вышло более прямолинейно и громко, чем она хотела, но старушка охотно ответила.
— Да соседка ваша, из сто семнадцатой. Настя Дмитривна, упокой господи...
— Золотой была человек, — включилась другая старушка. — Просто чудесная. Лучшие уходят, лучшие…
— Да и нам недолго осталось, — продолжила первая, но вторая не очень-то слушала, и казалось уже репетировала надгробную речь.
— Андрей-то её, непутёвый мужичонка был, а уж как она его… — тут старушка прервалась всхлипыванием, и первая поспешила продолжить.
— Да, уж, Андрей-то Николаич не подарочек был!
— Но про мёртвых-то что-ж, — вторая утёрла слезы и снова перехватила инициативу. — А Настасья-то Дмитривна уж кажный год его вспоминала!
Катя тихонько отошла и пошла домой. Хватит с неё старушечьего бормотанья. Спиртным от бабок не пахло, но наверняка на поминках они налижутся так, что ещё кого-нибудь закапывать надо будет! А у неё, у Кати, был непростой день, и впереди ещё работа!
Катя проснулась, когда уже пришла в прихожую. Ей приснилось, что в дверь кто-то стучит, и она пошла открывать… а кому — не понять. Сон никак не хотел уходить, за день она здорово устала, и чувство было такое, словно все внутри стекает на пол, и хочется прилечь прямо тут, и никуда не ходить.
— Там кто-то есть? — негромко спросила Катя, просто на всякий случай. Слишком уж реальным казался сон.
В ответ в дверь снова что-то заскреблось.
“Это не может быть вор, — подумала Катя, — вор сбежал бы…”
Руки сами собой потянулись к замку.
В дверях стояла баба Настя.
— Зря ты, девка, красненькой пожалела! — прошипела она, и Катя с ужасом поняла, что у старушки нет тени.
— Изыди! — прошептала она, — отче наш, иже…
Дальше она сбилась, и старуха засмеялась, ехидно и зло.
— Карму свою проси, — покойница шагнула вперёд, а Катя отшатнулась назад. — Будду проси! С воот такими
