изумрудное озеро. Тут город тоже постарался: он так с трех сторон облепил озеро, что с высоты казалось, будто гигантская голова пытается проглотить воздушный шар. Обрисовывая контур озера, с двух сторон протянулись дороги прямо к самому неприятному зданию в этой местности. Самым неприятным местом ребята считали высокую черную стеклянную башню прямоугольной формы, которая, вырвавшись из-под земли, торчала как гигантский штырь. Это была башня «Интро Индастриз», обеспечивающая рабочими местами чуть ли не треть города. В своей зеркально-черной мрачности она олицетворяла символ власти над всем городом, вызывая при этом только чувство омерзения и отвращения. Ровно после 18:00 всякий сотрудник здания что было сил бежал из этого проклятого места. «Архитектору следовало бы руки сломать за такие дела», – подумал про себя Сорока.
Город с высоты птичьего полета напоминал глаз, где изумрудное озеро занимало место зрачка. Если так глядеть на эту картину, то во время заката зрелище было следующее: длинная острая тень башни по мере снижения солнца, подобно тонкой черной спице, тянулась к «глазу» города, пока не настигала его.
– Джон, ты знал, что у меня через два дня вакцинация в «Интро Индастриз»?
В голосе Умника Сорока почувствовал приближающуюся, неудержимую как цунами тревогу. Джоном друг звал его только в крайне серьезных ситуациях.
– Да че там, подумаешь, ну сделают тебе укольчик, потом засыпаешь на пять-десять минут, – решил поддержать Сорока взволнованного друга, – Зато потом – здоров как бык! Оп! И большинство современных болезней тебе нипочем, в том числе, психологические. Еще говорят, что вакцинация снижает тягу к различным дурным поступкам. Радовался бы, я вот себе такое позволить никогда не смогу.
– Но ты ведь знаешь, какие слухи ходят… – голос Умника по-прежнему дрожал. – Говорят, что после этой процедуры человек становится совсем другим.
– Да Господь с тобой! Слухи вечно куда-то ходят! То туда, то сюда. Я тебе вот что скажу: пускай лучше слухи ходят за мной, чем я буду плестись у них на поводу!
Умник расплылся в искренней дружеской улыбке. Слова поддержки от Джона, дружелюбно предоставленные личностью, известной своей откровенностью, оказали бодрящий эффект. Еще минут пятнадцать болты старой башни слушали безобидный лепет детей, весело болтавших ногами, взбивающих воздух и превращающих его в тягучий и вязкий бесцветный кисель со вкусом и запахом лета. Никто даже не подозревал о бесценности этого момента, проведенного на мостике изрядно проржавевшей башни, и никто не догадывался, что с годами люди тоже ржавеют. Ох, как сложно объяснить ребенку, что преодолевая различного рода превратности судьбы, обычное дело – обнаружить в себе коррозию самого недооцененного в этом городе человеческого органа – души, разумеется.
Пока шумная компания не успела вновь ворваться в бурный поток жизни города под светом фонарных столбов, Умник отдернул край футболки Сороки:
– Джон, – обратился он полушёпотом, – Я должен тебе кое-что рассказать.
Сорока озадаченно взглянул на друга, чье лицо постепенно пытались скрыть сумерки или, может быть, эта мрачность проистекала из мальчика, переливаясь через край, как из переполненного сосуда. Он коснулся рукой своего уха. Жест, обозначавший в узком кругу готовность к серьезному разговору.
– Ты помнишь моего двоюродного брата Сэма?
Сорока серьезно кивнул.
– Два месяца назад он проходил вакцинацию и рассказал мне нечто жуткое. – Умник попытался проглотить мнимый комок, застрявший в горле, – После инъекции он не уснул.
– Разве так бывает? – спросил Джон.
– Не перебивай. Выходит, теперь бывает. В общем, родители, как положено, отвезли его в «Интро Индастриз», где их встретили «вешалки». Они попросили родителей остаться в комнате ожидания, заверив, что процедура не займет много времени, а Сэма тут же под руки увели.
«Вешалками» в простонародье прозвали корпоративных металлических роботов, пользующихся популярностью в далеком 2032-ом году. Такое прозвище небоевые роботизированные единицы получили за свой немного глуповатый внешний вид. У роботов данной модели было тонкое вытянутое туловище с непропорционально большой шарообразной головой и тонкими, также трубкообразными, гибкими руками. Противные длинные пальцы и безликий интерфейс с одной лишь красной лампочкой, размещенной где-то в области лба, выглядели нелепо и совершенно не внушали страха. В этом и была основная задумка их создателя – разработать безопасного робота, не создающего какую-либо атмосферу присутствия рядом с людьми. Очень важно, чтобы робот не отвлекал офисных сотрудников от их дел и не влиял на их производительность. Вся эта странная конструкция стояла на четырех тонких ножках на колесиках, очень напоминая вешалку.
– Потом вешалки отвели его в лифт, – продолжил Умник, – И спустились на несколько этажей под землю. В холодной комнате бледно-свинцового цвета с белыми стенами они пристегнули Сэма ремнями к странной кушетке. Один из вешалок сделал ему укол в плечо, и скоро сознание постепенно стало покидать его.
– Я думал, это всем известно. – Сказал Сорока.
– Да дослушай ты! – Взорвался возмущенный нехваткой терпения друга, Умник. – Задолбал перебивать! Сэм не уснул, понимаешь? Он сказал, что эти машины украли его душу! Сказал, что вынули её, как косточку из персика… Как косточку из персика, Джон!
– Да нуу! – От этой истории у Сороки побежали мурашки. – Будь это так, весь город уже бы стоял на ушах. Высотку давно бы закрыли, а директора наказали.
– Никто не помнит, понимаешь? Сэм был единственным, кто не уснул. Сказал, заштопали все превосходно, – Умник поцеловал три сложенных вместе пальца правой руки, повторив распространённый итальянский жест. – Сделали лучше, чем было, говорит.
Мальчик силой пнул лежавший на его пути камень размером с каштан, высвободив часть скопившейся злобы так, что тот пулей просвистел мимо идущих впереди друзей. «Э-э, полегче там!» – донесся голос ЛикМик-Тага.
– А на следующий день я не узнал своего брата. Он стал другим: менее дружелюбным и вообще странным. Сказал, что нашего разговора не помнит и что это все, вероятно, приснилось мне.
– Однако, странная история. Теперь я понял, почему ты хотел, чтобы я за тебя пошел на инъекцию в случае моего проигрыша в карты! – Сильно хлопнув по плечу друга сказал Джон. – Но мы ведь еще не доиграли нашу партию, – подбадривающе говорил он, – И я все еще хочу твои великолепные синие кеды, ну, а если проиграю… то, что поделаешь, пойду в «Интро Индастриз» вместо тебя.
– Этот ход не сработает. Во-первых, родители должны сопровождать ребенка, мои – тут же тебя разоблачат, во-вторых, компьютер в Интро сканирует детей на соответствие с базой данных. Этот отчаянный ход с картами мне пришел в голову сгоряча, сейчас же, проанализировав, как следует, ситуацию, я пришел к выводу, что выкрутиться не выйдет.
– Мне кажется, ты делаешь из мухи слона – нет никакого похищения душ, Умник. Есть только богатое
