Граф сжал кулаки, собираясь выплеснуть свою накопившуюся желчь (подумать только, его Манюня, любимая Манюня, папина дочка, ослушалась и сделала по-своему), и лишь предостерегающий жест жены сдержал его порыв.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – буркнул он. – Но если вы рассчитываете на бокал вина, то ошибаетесь. Мы не готовились к торжеству.
Девушка махнула рукой:
– Нам ничего не нужно. Мы муж и жена – это главное. Пойдем, Вася. – Она потянула супруга из квартиры.
Тарновский, немного растерянный, последовал за ней, на прощанье поклонившись О’Руркам.
– Я не думал, что ваши родители… – начал он, когда молодые вышли на улицу, но Мария приложила к его губам тонкий пальчик:
– Ни слова больше. Ни ваши, ни мои родители не могут помешать нашему счастью. – Она приготовилась сесть в экипаж, когда растрепанная госпожа О’Рурк, выбежав из парадного, бросилась к дочери:
– Девочка моя, не обижайся на отца. Ты знаешь, он отходчив. – Графиня сунула в руки дочери какой-то сверток. – Здесь драгоценность, которой очень дорожила твоя бабушка. Храни ее, и она принесет тебе счастье.
Мария пыталась принять независимый и холодный вид, но губы задрожали, и она бросилась в объятия матери:
– Мама, мама, я тоже очень люблю тебя.
Графиня посмотрела на Василия, с удивлением взиравшего на эту сцену:
– Любите мою дочь. Это все, что у меня осталось.
Он приложил руку к сердцу:
– Обещаю вам, сударыня. Вы могли бы мне этого и не говорить.
Госпожа О’Рурк еще раз обняла дочь и скрылась в доме. Молодые уселись в экипаж.
– Что это? – Василий указал на сверток, и Мария бережно развернула мешковину, обнажившую старую потертую коробку из красного дерева.
Тонкие пальчики осторожно открыли крышку футляра, и лучик солнца, прорвавшийся в маленькое запыленное окошечко экипажа, заиграл на мелких бриллиантах, в изобилии усыпавших золотую корону-диадему, изготовленную в форме виноградной лозы.
– Какая прелесть! – вырвалось у Марии, и Василий, завороженный блеском бриллиантов, тихо добавил:
– Сharmante. Она, наверное, стоит баснословных денег. Держу пари, моя мать никогда ничего подобного не видывала.
Молодая жена быстро сунула диадему в футляр и замотала мешковиной.
– Я никогда не продам ее, – заявила она, капризно выпятив нижнюю губу. – Никогда, слышите?
Тарновский пожал плечами и хмыкнул:
– Я не сказал об этом и слова. Кстати, меня всегда удивляли мужья, заставлявшие своих жен продавать драгоценности. Смею заверить, я не из их числа. Притом, дорогая, денег у нас навалом. Я куплю вам три такие диадемы.
Мария посмотрела на него влюбленными глазами.
– Я тоже буду любить вас, Васюк, – тихо сказала она. – Никогда, никогда я не стану принадлежать другому.
Глава 5
Качановка. Имение Тарновских, 1895 г.
– Не ожидал от тебя, сын, не ожидал. – Василий Тарновский-старший мерил шагами свой большой кабинет, нервно теребя бородку. – Признаюсь, думал, что ты умнее. Ну что ты нашел в этой бесприданнице? Ее графское происхождение? Титул при желании можно купить, вопрос лишь в деньгах.
Молодой человек покачал головой:
– Меня никогда не интересовало ни происхождение Марии, ни ее деньги. Я люблю эту девушку и хочу быть вместе с ней. Теперь никто не сможет нам помешать.
Тарновский-старший нахмурился:
– Скажи, пожалуйста, на какие деньги вы собираетесь жить? У твоей женушки нет ни гроша, и ты нигде не служишь. Может быть, прежде чем заводить семью, следовало бы подумать, на что ее содержать?
Это заявление застало врасплох новоиспеченного мужа.
– Если вы мне не поможете… – от волнения он начал заикаться, боясь, что отец укажет ему на дверь и волей-неволей придется устраиваться на службу в какую-нибудь контору, – я потребую свою долю наследства.
– Свою долю наследства! – пробурчал отец. – Да ты растратишь ее за месяц. Ты и твоя женушка еще ничего не заработали в этой жизни и не знаете, как распоряжаться деньгами.
– Жизнь нас научит. – Василий щелкнул каблуками, как бы давая понять, что разговор окончен и он покидает отцовский кабинет.
Тарновский-старший бросил пристальный взгляд на своего долговязого сыночка и вдруг смягчился. Он любил своих сыновей и вовсе не хотел обречь их на скитания и нищету.
– Ладно, твоя взяла. – Мужчина похлопал сына по плечу и улыбнулся. – Отец не даст тебе влачить нищенское существование. Я куплю вам дом в Киеве и подарю кругленькую сумму.
Василий побледнел, упал на колени и припал к жилистой руке отца.
– Спасибо! Я очень вам благодарен.
– Только мой совет – не тратьте много, если не планируете зарабатывать, – назидательно сказал господин Тарновский. – Деньги имеют свойство заканчиваться. Я отпишу вам одно из своих имений, и мой тебе совет – найми толкового управляющего. В противном случае имение пойдет с молотка.
Сын снова припал к его руке:
– Я очень вам благодарен, – повторил он.
Василий-старший продолжал:
– После моей смерти вы с Петром унаследуете все в равных долях. Надеюсь, вы сможете сделать все полюбовно.
– Конечно, мы очень дружны с Петром, – заверил его сын. – Вам ли это не знать?
Тарновский-старший задумался. Он хотел добавить, что ему не нравится Мария, что он никогда ее не полюбит и что в этой девушке есть что-то порочное, но промолчал. В конце концов, он плохо знал новоиспеченную госпожу Тарновскую. Может быть, сын увидел в ней какие-нибудь достоинства, кроме яркой внешности?
– Пойдем в сад, – позвал он сына. – Я хочу поговорить с твоей женой.
Василий вспыхнул. Снисходительный тон отца пробудил в нем негодование.
– Если вы позволите себе оскорбить ее…
– То ты вызовешь меня на дуэль, – усмехнулся Тарновский-старший и потрепал его по плечу: – Мальчик мой, у меня и в мыслях такого не было. Наоборот, я подумал, что, если мы теперь одна семья, нужно лучше узнать друг друга. Ну, веди меня к своей женушке.
Глава 6
Приморск, наши дни
– Почему опаздываешь? – поинтересовался мой коллега, такой же банковский работник Владик. – Наша Грымза недовольна. Она хотела тебя видеть. Ты что-то напортачил с отчетом.
Грымзой мы за глаза называли нашего генерального директора – Надежду Остапову, даму неопределенного возраста и страшную, как моя жизнь. Именно за ней Витек предлагал приударить.
Банк «Возрождение» был основан ее отцом, имевшим тесные связи с криминалом в девяностые и пять лет назад почившим от рака – лишнее подтверждение тому, что за деньги здоровье не купишь. У Грымзы был талант окружать себя уродливыми женщинами – такими, как она сама.
