по-другому. Однако это немного отрезвляет. Он ослабляет хватку и девчонка, наконец вырвавшаяся из его рук, шипит зло и решительно:
— Еще раз так сделаешь и без своего достоинства останешься! Понял, шавка?!
— Тоже откусишь! — усмехается Дан, глядя в полные ярости глаза.
— Оторву! — верещит маленькая злюка.
Мужчина шумно сглатывает. Черные, ошалевшие от страсти так же, как и он сам, глаза девушки выдают все ее желания, а вот голос явно им противоречит. Пигалица ему досталась с характером. Так просто не подступишь. С другой стороны, надо ли ему это? Он здесь просто для ее охраны. А то что сорвался и не выдержал, так это мужской организм виноват. Не нужно было так долго игнорировать его потребности, тогда бы ничего и не случилось. И девчонка здесь совершенное ни при чем. Просто так, под руку попала.
— Я все понял, — произносит Дан, отодвигаясь. — Больше подобное не повториться.
— Извиниться не хочешь?!
Раскрасневшаяся всклокоченная малышка являет собой презабавное зрелище. Возникает непривычное желание, позлить ее еще сильнее.
— Не хочу.
Реакция вполне ожидаема. Маленькие аккуратные щечки вспыхивают с новой силой.
— Мерзавец!!!
Ее оскорбления совершенно не трогают. И даже веселят. Внутри возникает непривычное чувство внутренней гармонии. Неужели тому причиной маленькое избалованное чудовище рядом с ним?
Хочется перевоспитать красавицу или по крайней мере задеть своим равнодушием. А еще до ужаса, до зуда в руках хочется обнять колючее белокурое создание, прижать к своей груди и задохнуться исходящим ароматом свежих цветущих роз. Если это парфюм, то его разработчики явно душу дьяволу продали, дабы добиться подобных результатов.
Но он лишь сильнее сжимает кулаки практически причиняя себе боль, что сделать в принципе не так просто. Киборг, он на то и киборг — бесчувственная, бездушная машина для убийств. Когда-то это было его работой. Убивать. Там, в прошлом, которое с недавних пор кажется безумно далеким и не причиняющим былой боли. Когда же это произошло? Не в тот ли момент, как он заглянул в огромные темные глаза и провалился в них полностью?
— Поехали домой, — собственный голос неожиданно кажется очень грубым и пугающим.
С чего бы это. Впрочем, воинственная амазонка похоже не боится. Смотрит на него маленьким диким зверьком, готовым в любой момент впиться в горло своему обидчику и растерзать без жалости и упреков. Но он не обращает на это никакого внимания. Даже бросься она на него, вряд ли бы принял меры защиты. И оттолкнуть бы не смог. С каких это пор он стал таким бесхребетным?!
Девчонка еще некоторое время пилит его взглядом, потом вздыхает и молча направляется к выходу. Дан сдерживает усмешку. Не время сейчас для провокаций. Вдруг и правда пожалуется на него своему отцу. Не то что он боится. Такие чувства как страх давно и безвозвратно атрофировались. Просто терять приглянувшуюся работу не хочется. А думать, будто дело вовсе не в этом мужчина не намерен. У него здесь шкурный интерес. И ничто этого не изменит!
На выходе продирает знакомое чувство тревоги. Он жмется к девушке вплотную, игнорируя ее недовольство и раздражённое пыхтение. Объект, конечно, попался строптивый. Но трудности Дана никогда не пугали. Скорее наоборот. Подстегивали. Ну или же просто оставляли равнодушным. Дело свое он всегда делал независимо от обстоятельств. Поэтому и был так востребован.
Близость с девушкой запускает новую волну возбуждения и вот это уже никуда не годится. Это уже опасно. И совершенно непрофессионально.
От очередного предупреждения пробивает озноб. Угроза, пока невидимая, но уже вполне осязаемая для Дана витает в воздухе, оседает едва уловимым шлейфом на кончиках обостренных донельзя рецепторов. Мужчина готов поклясться, что почти физически ощущает чужую бессильную ярость. Едва заметно сканирует пространство. Но вокруг, ожидаемо, никого. Сталкер, он на то и сталкер, чтобы все время оставаться в тени. До самого последнего момента, когда рожу свою мерзкую решит высунуть. Если, конечно, осмелится.
Обычно эти крысы тихушные трусливы до безумия. Но порой то самое безумие переходит границы и выплескивается наружу. В такие моменты самое главное, чтобы не зацепило объект. И уж Дан об этом тщательно позаботиться. Ни один белокурый волосок не упадет с маленькой головки той, которая с недавних пор стала центром и объектом всего его внимания. Впрочем, это просто его работа! Ничего более.
Глава 3
День сегодня явно не клеился. Сначала неудавшаяся встреча с отцом и сорвавшаяся попытка уговорить того, заменить охрану. Видеть наглую небритую физиономию каждый день — подобная перспектива вовсе не прельщала.
Потом привычный поход по салонам с забегом в торговый центр, где за все время у нее ни разу не попросили номер телефона. А раньше от подобных предложений было не отбиться. Конечно, свой телефон она никому не давала. Особо назойливым говорила неверный номер. Но внимание… Оно безусловно льстило и поднимало настроение, которое последнее время было просто преотвратным.
— Ник, ты сегодня какой-то прилипчивый! — Лейла хмурит тонкие бровки.
Рука парня на ее плече, раньше не доставляющая никакого дискомфорта, сейчас воспринимается тяжким грузом. Необъяснимо, но факт. Почему?
Ведь это тот самый Ник, Никитос, кого она знает буквально с пеленок. Балагур и пьяница. Самый шумный в их тусовке. С ним всегда весело и не соскучишься. За что девки его и обожают. А для Лейлы он как братик, которого никогда не было. Хотя в детстве очень просила у родителей. Впрочем, быть единственной дочерью баснословно богатых людей, скрывает в себе свои преимущества.
— Мне не нравится этот отморозок! — кривится парень, кивая на ее охранника, словно на мусор, валяющийся у дверей.
Легкий укол в сердце неприятен. Хотя с чего бы? Она и сама своего личного охранника ни во что не ставит и на дух не переносит. Но в конце концов это ее охранник и оскорблять его имеет право только она.
— Он и не должен тебе нравиться, — резко припечатывает друга. — Ты же не гей.
По тусовке пробегается гогот голосов и улюлюканье. А потом со всех сторон летят типичные подколы:
— Ник, еще никто не сорвал твою нежную фиалку?!
— Бережешь свою попку для того единственного!
И прочее, и прочее, и прочее… Скука смертная. Она смотрит на Дана. Охранник стоит молча и не реагирует. Пожалуй, единственный нормальный человек среди этого сборища — проносится в голове неожиданная мысль. Лейла быстро одергивает себя. Он просто безродная дворняжка недостойная даже кончики ее туфель облизывать и точка!
Хотя вот еще совсем недавно… Девушка лихорадочным движением проводит по губам. Ловит на себе хищный взгляд бесцветных глаз и замирает. Правда
