и нужно. Особенно если ты – злодей.
– То есть допросить я их не смогу никогда, – повторил Гроул ворчливо, смиряясь с неизбежным.
– Точно, – подтвердил дракон. – Смотри, какой ты понятливый, волчонок, аж с пятого раза все понял! Умник!
Гейб рыкнул, и дракон захохотал.
– Зато они получили шанс прожить жизнь по-другому, – серьезно добавил он. – Любопытно будет взглянуть, что из них вырастет на этот раз. Не все получают шанс исправить свои ошибки, но сегодня я отчего-то щедр. Ну все, прощай, волчонок. Будут вопросы – ищи меня в университете.
И он сделал небрежный жест, на глазах Гейба становясь невидимым вместе с вивернами. Ворота хлопнули, стражи так и не пошевелились, словно не слышали разговора и не видели никого.
Гроул с досады рыкнул и пошел внутрь дома. Нужно было запротоколировать осмотр дома и доложить обо всем начальству.
Через пару часов все маленькие бандиты были учтены, внесены в списки и отправлены в лечебницу. Гномские и орочьи кланы были поставлены в известность о появлении нежданных младенцев, и всех до утра должны были забрать близкие и дальние родственники. Малыши-люди, скорее всего, отправятся в приют, если у них не найдется родственников, желающих забрать их к себе.
А куда делся сам Кирберт, было непонятно. Ни одного щенка-оборотня среди детей обнаружено не было. Гейб напрасно вместе с коллегами-оборотнями обнюхивал стены, полы, двери. Ни-че-го.
Гейб, по правде сказать, искал его очень осторожно. Потому что был один нюанс…
– Гроул, что с тобой? – ткнул его локтем напарник, Льялл Маккензи. – Ты как бомбу ищешь, а не щенка.
– Предпочитаю, чтобы его нашел кто-нибудь другой, – пробурчал Гроул. – Если вдруг он еще не открыл глаза, понимаешь?
– Да брось! – махнул рукой Маккензи. – Ты же видел, тут все обратились в ребятню возрастом около года. А наши волчата открывают глаза в месяц. Вдобавок наверняка есть кто-то, кого Кирберт запечатлел в прошлой жизни. Вряд ли привязка может случиться повторно…
– Ладно, – чуть повеселев, успокоился Гейб. – Я пойду еще второй этаж проверю.
– Наши там обнюхали уже все, – напомнил Мак. – Его там точно нет.
– Я знаю, – со значением подмигнул Гроул и взбежал по ступеням наверх под возмущенный вопль напарника.
С Маком они познакомились и сдружились уже после перевода Гроула на нынешний участок, и, хотя все коллеги были в товарищеских отношениях, можно было сказать, что ближе друга у Гейба не было. Клан Маккензи жил под столицей и был настолько продвинутым, что совершенно спокойно принял бескланового Гроула гостем на своих землях.
К бесклановым оборотням инстинктивно относились с предубеждением – потому что единственный путь, которым волк мог остаться без клана, это совершение настолько серьезного преступления, что глава решил не наказывать виновника лично, а изгнать. Сирот у оборотней не бывало – ведь никогда не случалось так, чтобы из клана не осталось никого из взрослых волков, и некому было взять сироту на воспитание.
Почти никогда не бывало, если уж точнее. В это «почти» и попал Гейб. За свою жизнь он довольно вкусил отторжения от сородичей, да и в полицию-то пошел, если уж совсем честно, чтобы профессия дала защиту от подозрений. Так-то его тянуло к работе с деревом. Но и значок стражи не всех убеждал в том, что он благонадежен – против традиций трудно идти. Тем удивительнее было отношение клана Мака.
Матушка Льялла, радушная пышная оборотница, и вовсе приняла его если не как сына, то как любимого племянника.
– У меня был один мальчишка и семеро дочек, – ворчала она добродушно, помахивая черпаком у плиты. – А теперь двое. Ешьте, волчата, ешьте.
И муж ее, глава клана, дружащий с начальником полиции, не обливал Гейба презрением и не подозревал в нем преступника. Может, дело было в том, что они знали, что Мак разбирается и в людях, и в оборотнях. А может, изучили дело Гроула и поняли, что ничего преступного в его прошлом нет. Гейб старался об этом не думать.
– Нашел? – то и дело орал снизу Мак.
– Нет, – радостно прокричал в который раз Гейб. И только собирался пойти вниз, как краем уха уловил то ли писк, то ли мяуканье со стороны кабинета Кирберта…
– Постой, постой, – пробормотал он, неслышно направляясь к обитой деревянными панелями стенке, из-за которой на грани слуха и доносился писк. – А где это?..
Ему хотелось бежать, но память услужливо подсунула картинки, как страшно ребёнку находиться в одиночестве.
Гейб, согнувшись в три погибели, готовясь отпрыгивать, если что, обнюхал до самого пола три высокие – на полстены – панели. Из-за одной из них явственно тянуло щенячьим запахом.
– Да быть не может, – буркнул он, простукивая и прожимая панель. При очередном заходе он нажал на один из завитков орнамента, и высокая панель отошла в сторону, образуя проход в большой и темный второй кабинет. Он был куда более роскошным, по стенам угадывались драгоценные статуи и картины, пахло дорогими сигарами. Осветительный амулет поблескивал во тьме – возможно, разрядился из-за заклинания дракона.
Гейб склонился, вглядываясь в темноту. Если бы не едва уловимый среди табака щенячий запах, ему бы показалось, что там никого нет. Он уже подумал, что ему показалось, но затем вдруг в темноте блеснули глаза. А после обнаруженный волчонок заскулил-заплакал и пополз, дрожа и путаясь в лапах, к Гроулу.
У оборотня аж шерсть на спине от страха встала дыбом. Он старательно зажмурился. Гейб не сильно разбирался в детях, даже в детях оборотней. Он всю жизнь старался держаться от них подальше. Но даже с таким ничтожным опытом он понимал, что волчонку никак не может быть год. Что ему не больше двух месяцев.
Но глаза-то были уже открыты!
«Прекрати трусить, – грозно сказал он себе. – Ничего не случилось же! Ты ведь ничего не ощущаешь?», – и он с усилием заставил себя открыть глаза. Мелкий был уже у его ног, тыкался носом в ботинок.
– Ты тут творил свои делишки? – оборотень, преодолев содрогание, подхватил сородича на руки и уныло произнес: – Вы арестованы, Кирберт Гарэйл, вам предъявлено обвинение в похищении и удержании… – он потряс ладонями, ибо найденыш решил сразу спасителя пометить. – Сейчас обратно засуну! – пригрозил он, но волчонок лишь зевнул, вывалив розовый язык, и заснул прямо на руках. Он продолжал дрожать, и понятно было, что это ненормально.
– Ого, – проговорил напарник, появляясь в дверях кабинета. – Вот и наш старик. Озаботился созданием тайного кабинета, ишь ты!
– Лучше б он спасением души озаботился, – буркнул Гейб. – И поменьше гадостей творил.
Щенок закряхтел, и прямо в его руках превратился в крошечного младенца, тут же захныкавшего, не просыпаясь.
– Выглядит очень злодейски, – заржал Маккензи. –
