Кардинал кивнул:
— Я не узнал кто… Пока не подошел ближе.
— Я понимаю, — ответила Делорм. — Но теперь ты ее опустишь.
Кардинал плакал, и она просто ждала, позволяя ему выплакаться. К ним уже шли Арсено и Коллинвуд, эксперты из отдела. Она предупреждающе подняла руку, показывая, чтобы они не приближались.
— Джон. Опусти ее, хорошо? Нужно, чтобы ты положил ее точно так, как она лежала. Приехали эксперты. Скоро здесь будет коронер. Как бы это ни случилось, мы должны вести расследование по всем правилам.
Стоявший на коленях Кардинал оторвал от себя тело Кэтрин и с ненужной бережностью перевернул ее лицом вниз. Потом положил ее левую руку ей на голову.
— Эта рука лежала так, — сказал он. — А эта, — продолжал он, беря ее другую руку за запястье, — была вытянута вдоль тела. У нее обе руки сломаны, Лиз.
— Я знаю. — Делорм хотелось дотронуться до него, утешить, но она постаралась сохранить свое профессиональное «я». — Теперь пойдем со мной, Джон. Пусть эксперты займутся своим делом, ладно?
Кардинал, чуть покачиваясь, встал на ноги. К Сэндерсону уже успело присоединиться множество их коллег в форме, и Делорм заметила, что один-два человека смотрят на происходящее с балконов, пока она вела Кардинала за ленту ограждения и дальше, к своей машине. Под ногами хрустели кусочки компьютерных деталей. Она открыла ему пассажирскую дверь, и он залез внутрь. Потом она забралась в машину сама, уселась на водительское место и захлопнула дверцу.
— Где ты был, когда тебе позвонили? — спросила Делорм.
По его выражению лица она не могла понять, воспринимает ли он что-нибудь. Заметил ли он «скорую» с бесполезно вспыхивающей мигалкой? Видел ли коронера, направляющегося к телу со своим докторским саквояжем? Арсено и Коллинвуда в их белых комбинезонах? Маклеода, медленно обходящего периметр, уткнувшись взглядом в землю? Она не знала, видит ли он все это.
— Джон, я понимаю, сейчас ужасный момент для того, чтобы задавать вопросы…
Они всегда так говорили в подобных случаях. Она надеялась, что он поймет: ей приходится это делать, она вынуждена ощупывать рану, в которой еще торчит нож.
Когда он заговорил, его голос зазвучал на удивление ясно; в нем слышалась лишь усталость.
— Я был у мотеля «Бёрчез», в своей машине, вместе с мэром.
— С мэром Феквортом? Почему?
— Он требовал, чтобы мы по всей форме провели расследование пропажи его жены, грозился, что пойдет к шефу, к газетчикам. Кто-то должен был сообщить ему плохие новости.
— Ты долго с ним был?
— В общей сложности часа два с половиной. Сначала он пришел в управление. Маклеод может все это подтвердить. И Желаги.
— Желаги все еще дежурил у мотеля по делу Порчини?
Кардинал кивнул:
— Может быть, он еще там. Скорее всего, у него выключена рация. Ты бы тоже так сделала, если бы наблюдала за этими Порчини.
— Ты знаешь, почему Кэтрин могла оказаться в этом здании?
— Она поехала фотографировать. Не знаю, были ли у нее здесь знакомые. Наверное, были, иначе она бы не попала внутрь.
Делорм почти физически слышала, как полицейский ум Кардинала пытается вновь набрать обороты.
— Нам надо осмотреть крышу, — продолжал он. — Если она упала не оттуда, нам придется прочесать верхние этажи. То есть вам. Мне в этом участвовать нельзя.
— Подожди здесь минутку, — попросила Делорм.
Она вышла из машины и подошла к Маклеоду: тот стоял у мусорного бака.
— Везде валяется какая-то дрянь, — заявил он. — Похоже, тут кто-то долбанул компьютер.
— С той стороны — «Компью-клиник», — объяснила Делорм. — Послушай, ты сегодня вечером уже виделся с Кардиналом?
— Да, он сидел в отделе где-то до полвосьмого. Мэр явился что-нибудь в семь пятнадцать, и они вышли вместе. Видно, двинулись в «Бёрчез», где его жену ублажала санитарная служба. Хочешь, позвоню мэру?
— У тебя есть его телефон?
— А то. Этот тип у меня уже неделю стоит над душой.
Маклеод уже вытащил свой мобильник и теперь выбрал номер из списка, светившегося на лиловом экранчике в его ладони.
Делорм перешла к экспертам. Они ползали на коленях, подбирая мелкие предметы и кладя их в специальные пакеты для сбора вещественных доказательств. Луна поднялась выше и уже не была оранжевой. Она заливала место происшествия серебристым светом. Прохладный ветерок доносил запахи опавшей листвы. Почему самое жуткое всегда случается в самые прекрасные вечера, спросила себя Делорм.
— Вы завернули ей кисти рук в пакеты? — обратилась она к Арсено.
Он поднял на нее взгляд:
— Ну да. Это до тех пор, пока мы не исключим насильственную смерть.
Коллинвуд, эксперт помоложе, извлекал предметы из фотосумки, валявшейся в нескольких футах от тела. Он был юн, светловолос и почти до враждебности немногословен.
— Аппарат, — изрек он, поднимая «никон». Объектив был разбит.
— Она была фотографом, — пояснила Делорм. — Кардинал сказал, что сегодня вечером она поехала снимать. Что еще?
— Запасные катушки пленки. Батарейка. Объективы. Фильтры. Ткань для протирки линз.
— Иными словами, все, что можно ожидать.
Он не ответил.
— Нашел ключи от машины у нее в кармане пальто, — объявил Арсено, передавая их Делорм.
— Осмотрю ее машину, — ответила Делорм, протягивая за ними руку.
Коронер, занимавшийся телом, вставал, отряхивая пыль с нижней части пальто. Это был доктор Клейборн, уже лысеющий в свои тридцать с небольшим. Делорм до этого работала с ним раза два. Однажды он предложил ей встретиться в нерабочей обстановке, но она отклонила предложение, сказав, что у нее уже есть с кем встречаться, хотя в тот период это было не так. Делорм считала, что некоторые мужчины слишком уж благовоспитанны, слишком безобидны, слишком мягки. С ними чувствуешь себя, словно ты по-прежнему одна, но без настоящей уединенности.
— Что вы об этом думаете? — спросила его Делорм.
Плешивую макушку доктора Клейборна окружал венчик рыжих волос; кожа у него была бледная, почти просвечивающая. Он часто краснел, как давно заметила Делорм; она приписывала это его комплекции.
— Ну, она перенесла тяжелое падение, это очевидно. И, судя по количеству крови, она явно была еще жива, когда упала.
— Время смерти?
— Пока могу судить только по температуре тела и по неполному трупному окоченению. Я бы сказал, что она мертва около двух часов.
Делорм посмотрела на часы:
— Значит, все произошло примерно в восемь тридцать. А что измерения?
— Тут я должен поклониться вашим экспертам. Она лежит в восьми футах от края здания. А балконы выступают на пять футов. Видимо, она упала либо с балкона, либо из окна.
